К чему близки мы? Что там, впереди?
Не ждет ли нас теперь другая эра?
И если так, то в чем наш общий долг?
И что должны мы принести ей в жертву?
Иосиф Бродский
Восьмого мая мы просто вышли на работу. В ожидании праздников и в предвкушении футбола. В размышлениях, какая будет погода, когда мы поедем на шашлыки или дачу. Но потом в Англии наступило утро, и взорвалась эта бомба, и разнесла на куски привычный мир.
Какие-то смутные слухи начали циркулировать накануне, но кому приходило в голову придавать им значение? Восьмого кто-то из коллег произнес «ну все, теперь-то уж точно», и я подумала, ах, опять завистники на лету проглатывают плохо состряпанные сплетни. Но потом в новостной ленте появилась ссылка на официальный сайт, и я перешла по ней, и мир пошатнулся.
На наших глазах завершается эпоха, которая длилась дольше, чем многие из нас живут на свете. В это непросто поверить, не говоря о том, чтобы осмыслить. Ты, безусловно, отдаешь себе отчет, что был мир
до и когда-то должен настать мир
после, но разве ты способен представить себе эту абсолютно незнакомую вселенную? Когда в жизни есть нечто настолько постоянное, глупая душа верит, что так будет всегда, сколько бы ум ни твердил, что нет ничего вечного. Видимо, для психического здоровья человеку все-таки необходимо опираться на некие константы.
В первые часы твиттер стал моей спасительной соломинкой. Видеть реакцию других людей, понимать, что ты не один пребываешь в таком состоянии – это помогает держаться на плаву. Спустя какое-то время начали появляться комментарии бывших игроков «Юнайтед», потом высказался Меленстен, и стало ясно, что эта новость произвела эффект разорвавшейся бомбы даже на тех, кто близок к клубу – даже на тех, кто ближе всего. Мне кажется, это необъяснимым образом помогает укреплению духа. Они тоже не знали. Никто не знал.
Сначала работа, конечно, не клеилась, но вскоре начала идти даже лучше, чем ожидалось. За ледяной стеной нового знания мелкие повседневные рабочие вопросы не имеют ни малейшего значения – и потому решаются быстро и непринужденно. Но обновляя твиттер, через некоторое время я начала чувствовать смутное раздражение. Всего этого становилось слишком много. Даже сообщения о реакции людей «Юнайтед», поначалу столь утешительные, начали быть избыточными. «Оставьте меня в покое, я и так уже знаю достаточно. Дайте мне в тишине попытаться осмыслить это». Но нет. Каждая минута приносила все новые твиты, новости в ленте, etc., etc., etc. А потом манчестерский журналист сделал ретвит сообщения одного из своих читателей. «Чувствую себя так, будто у меня в семье кто-то умер», – писал тот. И тут я поняла, что именно начало так доставать под конец рабочего дня 8 мая.
Дело в том, что если кто-нибудь, чья работа не связана с интернетом и кто не сидит там круглыми сутками, открыл бы ленту в середине дня, то вполне мог бы получить инфаркт. «Он был мне больше, чем отцом». «Без него футбол/«Юнайтед»/мир никогда не будет прежним». Понятно, что событие – из ряда вон выходящее, и реакция на него поступает соответствующая. Но когда случаются трагедии, ленты выглядят примерно так же.
Черт. Неужели ничто в нашей истории не может научить нас? Почему мы не можем принять удар с достоинством, как подобает по духу и статусу, – почему вместо этого начинаем скулить, как испуганные щенята? И ладно бы мы делали это, запершись в своей комнате. Людям свойственны слабости, и я тоже поначалу едва сдерживала слезы. Нет, мы начинаем верещать в интернете, то есть на весь мир.
Кем надо быть, чтобы написать то, что ретвитнул манчестерский журналист, я не очень понимаю. Вы знаете, нашему тренеру 71 год. Он сотворил такую историю, что статуя в его честь должна быть с Колосса Родосского, только из стали. Он оставил свой пост победителем. Больше того, он пообещал оставаться рядом с клубом – он будет с нами, он не ушел окончательно. Почему мы ведем себя, будто произошло нечто, о чем и упоминать не хочется? Да, мы пережили потрясение. Теперь нам нужно посмотреть вокруг и успокоиться.
Если события восьмого мая позволяют иначе взглянуть на мелкие повседневные трудности, то наша история – я имею в виду и историю клуба, и историю нашей страны, которая в эти дни отмечает великий праздник – расставляет по своим местам все остальное. Кстати, в Европе День Победы празднуют 8 мая.
В нашей семье никто не умер, и мы должны быть за это бесконечно благодарны, и не болтать попусту. Мы присутствуем при рождении нового. Это всегда пугающе, но тут ничего не поделаешь. Нам выпало благословение быть с «Юнайтед» в великий период истории клуба – и нашему поколению не пришлось пройти для этого через кровь и слезы. Признаться, в глубине души я всегда смутно ощущала, что все это досталось нам немного незаслуженно.
Теперь нам выпало жить в перемену времен. У нас есть немного времени, чтобы осмыслить, как мы будем себя вести, чтобы в этом новом мире нести красное знамя с достоинством – чтобы доказать свое право на это. Мне кажется, для начала нужно осознать одну вещь: главное, что он жив и здоров. Что он с нами.
Спасибо, сэр Алекс. С Днем Победы, друзья.