Последние матчи сезона подошли к концу. Всё закономерно, предсказуемо, ожидаемо. Каждый знал, что скоро летнее затишье. Каждый знал, что last matchday. Каждый был к этому не готов.

Это, наверное, как экзамен. Я часто к ним готовилась, но полностью готова не была никогда. Часто была вообще не готова. Иногда прокатывало, иногда нет.

Но, по-моему, к концу сезона никогда невозможно быть готовым. Особенно, к концу такого сезона.

Всё это тяжеловато.

Во время последнего домашнего матча Ферги я рыдала. Впрочем, я рыдала и на той конференции, где он объявил о завершении тренерской карьеры. Потом, когда Скоулзи подтвердил свой уход. Потом, когда он же играл последний раз в Театре Мечты. И обрыдавшись в те дни, я думала, что тем оно и кончилось. Что я – собранный, сдержанный человек, умеющий держать эмоции под контролем и не разводить сырость в городе, где и без того дожди бывают чаще, чем они нужны. Я ошибалась.

Я ошибалась потому, что сегодня, когда Гиггзи ясно показал сэру Алексу, что тому нужно пойти к трибунам, и когда сэр Алекс туда пошёл и не сдержал слёз, я тоже их не сдержала. Ну как, не сдержала, - я в очередной раз разрыдалась. Разве что не в голос и разве что не высмаркиваясь громко в майку.

А потом был ПСЖ. И я, выросшая на Бэксе, в очередной раз не могла поверить. И, само собой, разрыдалась. Потому что трогательнее этого я давно ничего не видела. Хотя «трогательно» - это неправильное слово. Какое слово здесь будет правильным я, признаться, не знаю. Я не знаю, что такое заканчивать дело всей своей жизни. Я очень люблю то, чем сама занимаюсь, но это не идёт ни в какое сравнение с футболом. Если бы мне нужно было уходить из журналистики и писать свой последний материал или проводить свою последнюю презентацию, я бы тоже плакала. Но если бы мне нужно было уходить из футбола – я бы умерла на поле от разрыва сердца, когда меня решили бы заменить, и я последний раз смотрела бы на трибуны с позиции футболиста.

Мне не хочется писать о нашем сегодняшнем матче. Потому что он уже прошёл и потому что он уже не важен. Потому что у меня нет привычки брызгать ядовитой слюной и орать о том, что какие же вы чудаки на букву «м». Хотя во втором тайме я сильно нервничала, и чудаков на букву «м» достаточно критиковала, уповая на отсутствие линии защиты, острую необходимость трансфера Линдегора в «Аланию» и множество других причин.

Мне хочется написать о том, что сегодня, наверное, закончилось моё детство.

Я думала об этом много раз. Думала, когда теряла близких людей. Думала, когда уходила от близких людей. Думала, находясь в ОВД. Думала, проводя журналистские расследования. Думала, переезжая в другой город или месяц находясь в командировке. Каждый этот раз, от бессилия или невыносимости происходящего, я думала – «так вот ты какой, конец детства». И хотя по паспорту мне (увы) не 18 и даже не 20, и, если верить всем стандартам, ребёнком я перестала быть достаточно давно, конец детства для меня был чем-то призрачным. Я не могла понять эту тонкую грань. Но сегодня поняла.

Я росла на них, но не росла с ними. Мы взрослели по-разному. Я видела множество голов Бэкса и ещё больше жёлтых у Скоулзи. Я не знаю Юнайтед без сэра Алекса, я никогда его не видела. В далёком 1999-м, когда маленькая Даша восторженно что-то лепетала про гол, ещё плохо понимая, что такое офсайд или почему поставили штрафной, сэр Алекс уже бегал у кромки поля и жевал жвачку.

Моё детство – это победы и поражения, еврокубки и вылеты из них, это смена форм, баннеров, декораций. Это чреда игроков, хороших и не очень. Моё детство всегда красное. В моём детстве Фергюсон, Скоулз и Бэкхем. Сегодня моё детство в последний раз вышло на поле. Расплакалось, отхватило очередную жёлтую, помахало и послало последний поцелуй трибунам и ушло.

Б-е-з-в-о-з-в-р-а-т-н-о.


Спасибо, детство. Было круто.