Каждый раз, когда наш клуб покидал представитель того великого поколения, я подсчитывал тех, кто оставался. Двое остались после моего ухода – Пол Скоулз и Райан Гиггз. Гари Невилл мог остаться в клубе, но не срослось. Я прекрасно помню, как эти шестеро постоянно подкалывались над друг другом: Скоулзи пытался попасть мячом по затылку Ники Батта или Гари – он обожал так делать. Ребята были не разлей вода.

Они были не только превосходными футболистами, но и замечательными людьми. Таких людей ужасно тяжело отпускать. Они понимали клуб и его цели; эти были люди, которые сражались за принципы, на которых был построен «Юнайтед». Любой родитель помнит момент, когда их 21-ти летний отпрыск решил купить собственный дом, переехать к подружке или в другой город. Точно так же в футболе – наступает тот момент, когда твои ребята уходят. Я ужасно привязался к парням, которые были со мной с 13-ти лет. Класс 92-го.

Лучший пример – Ники Батт. Большие уши, веснушки – он всегда был похож на персонажа из комикса Mad. Тот же шкодливый характер. Я так долго держал их под своим крылом, что они стали мне семьёй. Я наказывал их чаще других, потому что относился к ним не как к работникам клуба, а как к семье. Ники всегда что-то затевал, маленький чертёнок. Храбрый как лев, он никогда не убегал от проблем.

Мало кто в клубе был более популярен, чем он. Настоящий манчестерский парень. В доску свой, с железным стержнем. Как и Фил Невилл, в какой-то момент он стал играть слишком редко. Мы отпустили его за небольшие деньги, 2 млн. фунтов. Эти парни нам ничего не должны, мы не покупали их. Деньги за Ники были символичным жестом. Вплоть до окончания карьеры он называл нас «своим клубом».

За моей спиной они наверняка высказывали недовольство тем, как часто им перепадало. «О, опять я», – они думали. «Почему он не виноват?»

Первым, кто получил на орехи, стал Гиггз, дай бог ему здоровья. Ещё детьми они никогда не огрызались. Со временем Райан научился давать отпор. Ники тоже возмущался время от времени. Гари не останется в стороне. Впрочем, Гари и со своей тенью поспорит – он не может прожить ни дня ни с кем не поспорив. Для него было нормально быть на ногах в шесть утра, в одной руке газеты, в другой телефон. Так он звонил Ди Лоу и Карен Шотболт, нашим пресс-секретарям: «Вы читали Telegraph или The Times?»

У нас была поговорка о том, что Гари просыпался злым. Огромный любитель поспорить. Гари всегда прямолинеен: если он видит ошибку или недостаток, он накидывается на него. Он инстинктивно игнорировал все правила такта и засыпал человека аргументами и контраргументами. С Гари не договориться. Он – человек взрывной, но со мной он умел вовремя притормозить. Я говорил ему «Гари, иди надоедай кому-нибудь другому», он смеялся в ответ, и тут же успокаивался.

Я не могу представить ту молодую команду без местных ребят. Они привносили в команду стабильность. «Манчестер Юнайтед» прославился как клуб с великими игроками, которых мы отыскали за те 26 лет, которые я провёл в клубе. От Брайана Робсона, Нормана Уайтсайда, Пола Макграта и до Кантона с Роналду, наш клуб всегда располагал громкими именами, но без местных доморощенных ребят дух «Манчестер Юнайтед» бы не сохранился. Они дали то, чего не могли дать пришедшие звёзды: клубный дух, душу, которая лежит в основе всего. Эти ребята стали иллюстрацией того, чего может добиться наша академия, и они вдохновляли других ребят. Сам факт их существования давал юным футболистам понять, что возможно стать новым Кантона, пройдя клубную систему подготовки молодых игроков.

Я никогда не забуду первый день Пола Скоулза в клубе. Он пришёл к нам с маленьким пареньком по имени Пол О’Киф. Его отец Эймонн выступал за «Эвертон». Они стояли за Брайаном Киддом, который обещал мне привести двух парнишек, которые ему приглянулись. Им было по 13. «Что это за мальцы?», - спросил я Брайана. За фигурой Брайана они казались просто крохотными.

1,4 метра был их рост. Я смотрел на них и думал: «И как они хотят стать футболистами?» Этот момент превратился в клубную шутку. Когда Скоулзи попал в молодёжную команду, я сказал: «Этот Скоулз не годится. Слишком низкий». В 16 лет он был таким же низким. Потом, правда, он резко стал расти, и к 18 вырос на 10 сантиметров.

Пол был молчалив как рыба и невероятно стеснителен. Его отец был хорошим футболистом, который делил со своим сыном прозвище «арчи». Считая, что он не годился, я не брал в расчёт его игру, потому что никогда не видел, как он играет. В закрытом центре подготовки мы в основном обучали технике. Когда он дошёл до основной молодёжной команды, он играл на позиции центрфорварда. «Он слишком медлителен для центрфорварда», - говорил я тренерам. Его заигрывали под нападающим. В одной из первых игр на базе «Клифф» он ударил по мячу с такой силой, что у меня перехватило дыхание.

«Он неплох, но у него не получится пройти дальше. Слишком низкий», - сказал мне Джим Райан, который наблюдал за игрой Пола. Это стало популярной фразой в клубе: «Скоулзи: слишком низкий».

Со временем у Пола Скоулза начались проблемы с астмой. Когда наша молодёжь выиграла Кубок, он не выступал за них. Только в последних раундах к команде присоединился Бекхэм, который на тот момент был слишком нескладен и слаб для полноценных выступлений. Саймон Дэвис, выступающий за Уэльс, был нашим капитаном. Робби Савадж тоже играл. Большинство из той команды попало в свои сборные. Бен Торнли попал бы в сборную, но ему помешали проблемы с коленом.

Будучи юным форвардом, Скоулзи мог спокойно наколотить 15 мячей за сезон. Став полузащитником, он научился пасовать и дирижировать действиями команды. Природный дар. Я обожал смотреть, как соперник пытался накрыть его. Он уводил их на неудобные позиции и одним движением переводил мяч или обходил соперника и отдавал мяч в свободную зону.

Соперник тратил драгоценные минуты, выслеживая Пола, чтобы в итоге как всегда остаться в дураках. В итоге им приходилось мчаться обратно в свою штрафную. Так он избавлялся от любого, кто пытался его закрыть.

У Пола случались неприятные и долгосрочные травмы, но он всегда оправлялся и становился только лучше. После проблем с глазом он стал лучше, травма колена тоже сделала его сильнее. Каждая травма только заряжала его на новые свершения.

Дойдя до отметки в 30 лет, Пол стал частенько терять терпение из-за усилившейся конкуренции в центре полузащиты. Я мог ставить Даррена Флэтчера и Майкла Каррика на его место. И, признаюсь, я совершил ошибку: в моей голове Скоулз всегда был тем, к кому можно вернуться, если что-то пойдёт не так. Принимая его за должное, я вёл себя неправильно, но подобные ошибки как правило становятся очевидными только спустя какое-то время. Я слишком долго ожидал, что Скоулз начнёт сдавать, и старался выдвигать на первый план пару Флэтчер-Каррик.

В финале Лиги чемпионов в Риме в 2009-м году мы проиграли «Барселоне». В том матче Пол вышел во втором тайме. За весь первый тайм Андерсон сделал три паса, в то время как спустя 20 минут на счету Скоулза было 25. Порой кажется, что ты знаешь о футболе всё. Нет, так не бывает. Нельзя никого принимать за должное, нельзя делать людей запасным вариантом. Так легко забывать, насколько хороши они на самом деле.

В итоге я стал использовать Пола чаще, и давал ему отдыхать, когда он действительно в этом нуждался. Люди часто просят меня назвать свой лучший состав. Для меня это почти невозможная задача. Нельзя не назвать Скоулза, нельзя не назвать Брайана Робсона… эти двое гарантировали минимум 10 голов за сезон. Потом на ум приходит Кин: как его не назвать? Значит в основе их уже трое. Если их трое, значит Кантона останется один? Мы знаем, что он лучше играет на пару с другим форвардом. А теперь нужно выбирать ему напарника из Макклэра, Хьюза, Сульшера, Ван Нистелроя, Шерингема, Йорка, Коула, Руни и Ван Перси. Нельзя игнорировать Гиггза. Сами видите, идеальный состав не назвать. Конечно, такие люди, как Кантона, Гиггз, Робсон и Криштиану Роналду тоже всегда в списке лучших.

После Бобби Чарльтона не было английского полузащитника лучше Скоулза. С момента, как я переехал в Англию, разве что Пол Гаскойн мог так захватить своей игрой. В последние годы Скоулз возвысился над Гаскойном. Он играл дольше и даже в 30 лет продолжал развиваться.

Пол был так хорош по части дальних передач, что ему не составляло труда попасть по макушке любого, кто решил бы отправиться по нужде во время тренировки. Гари Невилл как-то был уверен, что в кустах он был в безопасности, но Скоулзи достал его мечом с 36 метров. Как-то он направил свой самонаводящийся мяч на Петера Шмейхеля, который впоследствии гонялся за ним по всей базе. Скоулзи стал бы первоклассным снайпером.

Будучи футболистом, я не обладал врождённым талантом Кантона или Пола Скоула смотреть затылком. Я видел, как это делали другие, и понимал, что такие люди обязаны быть в команде.

Скоулз, Кантона и Верон превосходно видели игру. Бекхэм тоже был неплох, но он был не из тех, кто отдавал длиннющие пасы в штрафную соперника; впрочем, это не мешало ему знать, что происходило на половине соперника. Лоран Блан отлично видел игру. Тедди Шерингем и Дуайт Йорк знали всё, что происходило вокруг них. Из всех игроков подобного плана Скоулз был лучшим. Когда победа давалась нам легко, Скоулз мог проделать какой-нибудь сумасбродный трюк, и я говорил: «Смотрите, он заскучал».

Из того поколения никто так не нашумел, как Райан Гиггз. Он больше всего подходил под описание вундеркинда. Дав ему дебютировать в 16 лет, мы столкнулись с неожиданной проблемой: на нас свалился феномен Гиггза.

Когда Райан был ещё мальчишкой, мне позвонил итальянский агент и спросил: «Чем занимаются ваши дети?». Я ответил, что Марк получает учёную степень, Джейсон идёт на телевидение, а Даррен проходит там практику. На это агент мне сказал следующие слова: «Продайте мне Гиггза и я сделаю их миллионерами». Конечно, я отказался.

Сравнение с Джорджем Бестом прицепилось к нему сразу, и не удивительно: все хотели Райана Гиггза. Но Райан был умён: «Говорите с менеджером», говорил он каждому, кто просил у него интервью или предлагал рекламный контракт. Он не хотел давать интервью, а вину за отказы вешал на меня. Он был хитёр.

Как-то к нему подошёл Брайан Робсон и посоветовал ему агента Гарри Суэльза. Гиггз посоветовался со мной. Брайан завершал карьеру и был уверен, что Суэльз подойдёт Гиггзу. Тут он был прав: Гарри превосходный агент. В 81 год на железнодорожной станции он встретил даму из Швейцарии и вскоре обручился с ней. Она потерялась, и тут появился он: бывший сержант-майор с подкрученными вверх длинными усами. Он хорошо приглядывал за Гиггзом. У Райана сильная мать и очень хорошие дедушка с бабушкой.

Чтобы так долго оставаться в форме, Гиггз разработал собственную фитнес-программу. Он занимался йогой и специальными методами по подготовке. Гиггз был помешан на йоге. Дважды в неделю после тренировок приходил йог и занимался с Райаном. Эти занятия стали для него незаменимы. Когда у него начались проблемы с подколенным сухожилием, мы не знали, как себя вести. Он вёл постоянную борьбу с сухожилием. Мы давали ему отдых от игр, чтобы он смог подготовить себя к будущим матчам. В итоге только возраст давал нам повод предоставлять ему передышку. Гиггз мог сыграть 35 игр за сезон, настолько хороша была его физическая форма.

Ум Райана помог ему пойти на жертвы в публичной жизни. Он был сдержанным парнем, но все старались ровняться на него. Он был королём, своим парнем. Было время, когда он и Пол Инс наряжались с какие-то нелепые костюмы, но это вскоре прошло. Райан до сих пор хранит костюм, который заставил меня крикнуть «Это ещё что за ужас?».

Инси обожал яркие наряды и он отлично ладил с Гиггзом. Это был дуэт. Впрочем, Райан был большим профессионалом. В клубе его обожают и всегда стараются на него ровняться.

Со временем Райан стал терять скорость, и мы переместили его в центр полузащиты. Мы не ждали от него скоростных вылазок по краю, хотя немногие заметили, что он сохранил своё фирменное резкое ускорение, которое зачастую важнее постоянной скорости. Баланс тоже никуда не делся.

Осенью 2010-го в штрафной «Вест Хэма» его сшиб Джонатан Спектор. После этого момента я задумался, сколько за свою карьеру Райан заработал пенальти. Ответ: пять. Всё потому что он всегда остаётся на ногах. Он может спотыкаться, но не падать. Как-то после жёсткой стычки в штрафной я спросил, почему он не стал падать, что было бы только логично, но Гиггз только посмотрел на меня так, будто у меня выросли рога. У него бывало такое выражение лица. «Я не падаю», отвечал он.

Райан был спокойным мальчиком, который хладнокровно и спокойно встречал все неприятности в жизни. Что странно, он стал хорошо выходить на замену только в поздние годы. Он всегда лучше играл выйдя в основе. Несмотря на это, во время финала Лиги чемпионов в Москве его замена оказалась крайне важна. В игре с «Уиганом» Гиггз вышел и забил гол, после чего мы выиграли Лигу. Райан устранил наши сомнения в том, что он не был игроком, который мог в момент изменить игру, и стал крайне важным игроком замены.

Гиггз отказался от славы и рекламных контрактов: показушность была не для него. Он скорее интроверт. Для подобной жизни нужно обладать огромным запасом энергии и тщеславия, которое позволяет уверовать в то, что такая жизнь для тебя. Всё время появляются статьи, в которых написано об актёрах, которые изначально знали, что их будущее – на сцене или в кино. У меня никогда не было этой тяги к славе.

Я надеялся, что футболисты, которые росли с нами, сохранят наши традиции и останутся видными фигурами на «Каррингтоне», наподобие Ули Хёнесса и Карла-Хайнца Румменигге в «Баварии». Они знают, как работает клуб и какие игроки ему нужны. Станут они тренерами или нет – неизвестно, но, к примеру, Гиггз и Скоулз умны, они знают душу «Юнайтед» и были великими игроками, так что все нужные качества у них есть.

Райан, безусловно, должен стать тренером: у него есть мудрость, которая вызывает уважение футболистов. Относительная молчаливость не станет проблемой: существует немало неразговорчивых тренеров. Главное – иметь сильный характер. Чтобы работать с таким клубом, как «Манчестер Юнайтед», нужно быть личностью большей, чем сами игроки. В «Юнайтед» играют большие футболисты, футболисты богатые, известные на весь мир, и ими нужно управлять, нужно быть сильнее их. В «Манчестер Юнайтед» есть только один босс – главный тренер. Эту сторону Райан должен развить. Впрочем, это же приходилось делать мне в свои 32 года.

В школе нас спрашивали: «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» Я отвечал: «футболистом». Самым популярным ответом был «пожарный», а профессия футболиста не подразумевала мировую известность, просто способность заработать достаточно, чтобы выжить. Гиггз был таким человеком.

Порой ты изначально знаешь, чего хочешь добиться, и в пример можно привести Дэвида Бекхэма. Он всегда был доволен своей жизнью и всегда с радостью соответствовал своему статусу. Остальные ребята даже не думали о такой жизни мировой знаменитости. Это просто им чуждо. Представьте только Гари Невилла и модных фотографов: «Можно побыстрее?»

Нашим ребятам повезло обладать хорошими семьями, которые всегда старались отгородить их от этого мира. Невиллы – очень хорошая семья. То же я могу сказать про остальных. Всем им невероятно повезло. Они знают, чему надо учить молодое поколение – не прельщаться славой, быть культурными, уважать старших. Если бы в своё время я назвал кого-нибудь из старших по имени, отец бы оттаскал меня за ухо. «Для тебя это мистер», сказал бы он.

Теперь всё иначе. Мои игроки говорят «босс» или «начальник». Как-то Ли Шарп сказал «Как дела, Алекс?». «Мы с тобой в школу вместе ходили?», спросил я его.

Ещё лучше, ирландсий мальчишка Падди Ли увидел, как я поднимаюсь по ступеням «Клиффа» и спросил: «Всё в порядке, Алекс?»

«Ты со мной в школу ходил?»

«Нет», - ошарашенно ответил Падди.

«Ну так не зови меня Алекс!»

Теперь мне смешно вспоминать такие вещи. Я громко возмущался, но изнутри меня разрывало от смеха. Падди Ли мог превосходно имитировать звуки животных. На каждое рождество он изображал уток, коров, птиц, львов и тигров. Он мог всё, даже страусов. Наши ребята катались по полу. Падди оправился поиграть в «Мидлсбро», но не срослось.

Крохотный Джордж Суитцер был другим примером. Типичный парень из Салфорда. В столовой на тренировочной базе он умел выкрикивать всякие вещи так, чтобы никто не понял, кто это был.

«Привет, босс!» кричал он. Или: «Арчи!» (обращаясь к Арчи Ноксу). Мы долго не могли найти негодяя.

Впрочем, наступил день, когда я его поймал. «Сынок, всё нормально?», - спросил я его. «Ещё раз так сделаешь, и будешь бегать вокруг базы до тех пор, пока не станет плохо».

«Простите, босс».

Меня всё время изображают поборником дисциплины, но я всегда любил людей с огоньком. Такие люди – как глоток свежего воздуха. Нужно верить в себя и не робеть. Если вокруг все боятся высказаться, на поле они тоже будут бояться. Ребята 1992-го не боялись ничего. Они были могучими союзниками.