Вплоть до финала Лиги чемпионов в Москве я был держателем сомнительного титула чемпиона по проигранным пенальти. С «Абердином» я проиграл два полуфинала и матч в Европе, с «Манчестер Юнайтед» – Кубок Англии на «Олд Траффорд» против «Саутгемптона», Кубок Англии против «Арсенала» и матч в Москве. Шесть поражений и одна победа – так зловеще выглядела статистика к тому моменту, когда Карлос Тевес поставил мяч на точку.

Я помнил все поражения и смотрел на наши шансы с пессимизмом. Когда Ван дер Сар отбил удар Николя Анелька и выиграл нам трофей, я не мог поверить в случившееся. Я не мог двинуться с места. Роналду всё ещё лежал на газоне и рыдал, потому что он промахнулся.

Наш тренер вратарей собрал видеоанализ того, как бьют пенальти игроки «Челси», так что Ван дер Сар знал, чего ожидать. Несколько дней ушло на разборы того, кто и в каком порядке будет бить. В результате справились все, кроме Роналду, который забивал с пенальти на протяжении всего сезона. Лучше всех справился Гиггз, который нанёс сильный низкий удар. Харгривз заколотил мяч в верхний угол. Нани повезло: Петр Чех должен был брать тот мяч. Каррик бил просто. Роналду замедлил и остановился.






Чтобы выиграть, «Челси» нуждался в одном ударе Джона Терри. В момент удара я был спокоен: я уже думал, что сказать ребятам. Я осознавал, что каждое слово надо тщательно взвесить. После финала Лиги Чемпионов линчевать ребят было бы несправедливо, ведь это они вывели нас в финал. Десятый пенальти достался Терри, который промахнулся, и нас ждала новая серия, где промах означал поражение. Первым по мячу ударил Андерсон, и его радость заразила фанатов, которые снова поверили в победу. Мы были на своей половине поля, что было нам на руку.

Это не был традиционный финал Лиги Чемпионов. Из-за разницы по времени играть мы начали в 22:45, а ливень испортил мои ботинки, из-за чего мне пришлось праздновать победу в кроссовках, за что я получил от ребят нагоняй. Я должен был взять запасные ботинки. Стол мы накрыли в 4 или 5 часов утра. Еда была плохая, но в этот момент команда преподнесла Гиггзу особенный подарок в честь того, что он обошёл Бобби Чарльтона и сыграл свою 759-ю игру. Все распевали его имя.

Сама игра стала настоящим триллером, в котором все мои футболисты показали свою лучшую сторону. Это была лучшая игра Уэса Брауна, который сделал превосходную голевую передачу на Роналду.

Первый гол стал результатом тщательного планирования: я заметил, что в полуфинале Авраам Грант поставил Майкла Эссьена на правый фланг защиты, и на московский финал я решил отправить налево Роналду, который намучил бы Эссьена, который, как правило, играл на позиции полузащитника. Я не ошибся, и Криштиану без труда перепрыгнул Эссьена. Ставить полузащитника на чуждую ему позицию в обороне и заставлять его играть против игрока такого уровня – огромный риск. Роналду справился с ним без проблем. Поскольку Роналду играл слева, справа открылась вакансия, которую занял Харгривз: он был быстр, полон сил и умел навесить.

Оуэн хорошо справился. В центре полузащиты сыграли Скоулз и Каррик. Разбитый нос вынудил Скоулза покинуть поле, и его место с блеском занял Гиггз.

Не считая культурного шока и отеля, наша подготовка к матчу прошла без происшествий. В полуфинале мы переиграли «Барселону», сыграв 0-0 в Испании, и победив у себя за счёт потрясающего дальнего удара Пола Скоулза. На «Камп Ноу» мы провели отличные 20 минут матча, попав в перекладину и завалив пенальти. Впоследствии каталонцы вернули себе преимущество и мы отошли в свою штрафную. В 2009 и 2011 годах мы должны были поступить так же, но я хотел навязать соперникам нашу игру.

Можете считать такое поведение дилетантством, а я останусь при своём мнении: мы работали над командной философией, заключавшейся в том, что игры надо выигрывать правильно. Оба наших полуфинала прошли в атмосфере огромного напряжения. Мы всегда играли рискованно, не опасаясь последствий. В равной игре на «Олд Траффорд» мы должны были забивать больше. Когда на поле вышел Тьерри Анри, «Барселона» осадила нашу штрафную. Я стоял на бровке и смотрел на часы, с болью отсчитывая каждую минуту. После матча я назвал игру лучшим примером того, как важны фанаты: каждый выбитый мяч сопровождался восторженными криками. Анри упустил стопроцентный момент. Мы продемонстрировали характер. Команда справилась с давлением и сохранила концентрацию.

После матча я сказал: «Тут не место робости. Мои ребята играли, как мужчины».

Мы всегда думали о ещё одном кубке Лиги Чемпионов. В Москве мы хотели быстро завладеть мячом, и это нам удалось. Игра была быстрой и интересной. Мы могли забить три или четыре мяча. В какой-то момент я подумал, что «Челси» был обречён.

Зачастую голы меняют всю игру, и удача была на стороне «Челси», который смог вернуться в игру благодаря мячу Фрэнка Лэмпарда. С того момента «Челси» стал играть лучше и на протяжении первых 25 минут второго тайма просто нас превосходил. Дрогба попал в перекладину, и я стал прикидывать, что могло повернуть игру в нашу пользу. Я отправил Руни на правый фланг, послал Харгривза играть ближе к центру, и мы вернули себе преимущество. К концу игры мы вновь стали лучшей командой на поле.

Когда ты находишься во всей гуще событий, сложно оценить само зрелище. Зрители по достоинству оценили эту игру, которая может считаться одной из лучших в истории финалов Лиги Чемпионов. Было приятно быть частью события, которое так хорошо повлияло на репутацию всего турнира. Безусловно, стоит отметить умную игру Эдвина ван дер Сара. Когда настал черёд Анелька бить пенальти, мысленно я просил Эдвина прыгать влево. Эдвин постоянно прыгал вправо, не считая предпоследнего удара Саломона Калу. Таким образом Анелька был первым футболистом «Челси», который действительно не знал, в какую сторону будет прыгать голландец. Все действия Эдвина указывали на то, что он прыгнет влево. Анелька пробил неплохо, но ван дер Сар всё сделал как надо.

Авраам Грант очень приятный человек. К сожалению, у него недоставало силы характера для такого мощного коллектива. В финале игроки «Челси» вели себя ужасно: поле они покидали очень медленно и у каждого нашлось, в чём упрекнуть арбитра. Вся команда должна уходить в раздевалку, не отдельные игроки. Рефери пытался их ускорить, но к нему никто не прислушивался. «Челси» пытался надавить на судью всеми известными способами. Когда Дрогба получил удаление, рефери помнил, как его команда повела себя в перерыве.

Карточку Дрогба получил после столкновения с Тевесом. Видич подбежал помочь товарищу, и получил от Дрогба рукой по лицу. В футболе поднятая рука – это приговор. Мне кажется, что рефери поинтересовался у лайнсмэна, кто был нарушителем, и тот указал на футболиста «Челси». К тому моменту мы вернули преимущество на поле. Удаление Дрогба ничего не изменило. Удар Гиггза чудом не залетел в ворота. В дополнительное время мы создавали момент за моментом – «Челси» должен был пасть. Думаю, они намеренно играли на ничью, надеясь на удачу в серии послематчевых пенальти.

Дрогба всегда был угрозой. Это мощный, большой футболист с огромным талантом к невероятным голам. Он мог без особых проблем забить с 27-ми метров с разворота. Я был удивлён, что Дрогба не попадал в основу под руководством Карло Анчелотти. В основе выходил Торрес, а Дрогба приходилось выходить на замену и забивать.

В том сложном «Челси» всегда играл невероятный Петр Чех. Когда ему было 19, я мог его подписать, но не сложилось. Вместо этого он перешёл в «Челси» за 8 млн. фунтов.

Важную роль в той команде играл и Джон Терри. Эшли Коул двигал команду вперёд. Фрэнк Лэмпард был надёжен и стабилен. Он не любил работать в обороне, но он всегда выкладывался и играл в каждой игре. Вместе с Дрогба это был крепкий коллектив из пяти главных действующих лиц. В раздевалке такие футболисты имеют огромное влияние.

Я не считал, что из-за Москвы на «Челси» будет оказываться большее давление. Это был город Абрамовича, и тот внимательно следил за игрой своих денежных вложений, но на команде это не сказывалось. Больше меня заботила наша безопасность. Москва – город-загадка. Я читал о Русской революции и Сталине, который жертвовал своим же народом во имя коллективного сельского хозяйства. Мы взяли двух клубных поваров, и еда была в порядке, в разы лучшее того мусора, которым нас кормили в Риме.

Для Роналду это был невероятный сезон. 42 гола на счету вингера! Иногда он играл центрфорварда, но не часто. В каждой игре он создавал по три шанса для себя. Как-то я смотрел за его игрой в «Реал Мадриде», где Роналду 40 раз пробил по воротам.

После финала я почувствовал облегчение. Я всегда твердил, что нам надо лучше выступать в Европе. Московский кубок стал третьим в истории клуба – ещё немного, и мы побьём рекорд «Ливерпуля» в пять побед. Я верил, что со временем мы свергнем «Ливерпуль» с пьедестала, и мою веру не подкосили поражения в 2009-м и 2011-м. Нас стали больше уважать. Выиграй я ещё один кубок, и мы сравнялись бы с «Баварией» и «Аяксом».

В момент триумфа мы не нашли на «Лужниках» ни одной бутылки шампанского. Персонал получил срочное задание отправиться в бар и найти хоть что-нибудь шипучее. Не знаю, что они нашли, но оно шипело и пенилось. Зашедшему нас поздравить Энди Роксбургу пришлось довольствоваться этой таинственной жидкостью. Все друг над другом подшучивали, и в целом мы здорово отметили победу. Я был очень доволен и горд ребятами. Из-за уничтоженного дождём пиджака я обрядился в спортивный костюм. Никто из «Челси» нас не навестил, не видели мы и Абрамовича.

Финал 1999-го в Барселоне пришёлся на день рождения покойного сэра Мэтта Басби. В такие моменты кажется, что боги на нашей стороне. Я не верю в совпадения, только в судьбу, и мне интересно, сыграла ли она роль в наших победах. Мэтт привёл нашу команду на поля Европы в то время как вся Лига была против, и он был прав. Английские клубы добились множества славных побед за пределами Англии.

Завоевав крупный трофей, я задумался о новых приобретениях. В команде недопустим застой. Через пару месяцев к нам присоединился Димитар Бербатов. Ещё до переезда в «Шпоры» Димитар был нам интересен. Огромный талант: при нём были баланс, самообладание и навыки бомбардира. Димитар был высок, сложен и впереди у него были лучшие годы. Я хотел добавить команде больше сдержанности в атаке.

К сожалению, мы повздорили с директором «Тоттенхэма» Дэниелом Леви, и я быстро охладел к футболистом из «Шпор». До этого мы имели дело с ним, когда приобретали Майкла Каррика. Леви слишком зациклен на себе и клубе, остальное его не волнует.

Психология

Правило номер один: говори правду. Нет ничего страшного в том, что футболист потерял форму, и ты ему прямо об этом говоришь. Если кто-то терял веру в себя, я напоминал, что мы – «Манчестер Юнайтед», и мы просто не можем позволить себе упасть ниже наших стандартов.

Если футболист играет плохо, я говорю «Это было ужасно», но после сразу же добавляю: «Для игрока такого калибра, как ты». Это помогает им быстро оправиться от жёсткой критики. Критикуй и поощряй. «Зачем ты так? Ты можешь лучше».

Бесконечная хвальба отдаёт фальшью. Они это чувствуют. Жизненно необходимо, чтобы футболисты брали ответственность за свои действия, уровень выступлений и результат. Все мы работаем в индустрии результатов. Зачастую жалкая победа важнее разгрома 6-0 с голами после 25 пасов. Истина проста: «Манчестер Юнайтед» всегда должен побеждать. Культура победителей взращивается на честных и правдивых отношениях между менеджером и игроком. Да, иногда я был резок и агрессивен. Я прямо говорю футболисту, чего от него требует клуб.

Я обращаюсь ко всем молодым тренерам: не идите на конфликт. Не ищите причин для ссор, это всегда приводит к плачевному итогу. Если вы идёте на конфронтацию, это ставит футболиста на контратакующую позицию, которая гораздо выгоднее. Майкл Бакен, бывший в своё время капитаном «Абердина», «Юнайтед» и сборной Шотландии, в первую субботу на позиции главного тренера «Бёрни» ударил капитана команды. «Отличное начало, Мартин», – сказал я ему.

Принципиальный парень этот Бакен. Будучи игроком, он перебрался в «Олдем», где ему сразу же заплатили 40 тыс. фунтов за переход. Игра у него не задалась, и Бакен отдал деньги обратно. Не считал их честно заработанными. Вы можете себе представить что-нибудь подобное в наши дни?

Очень часто люди считают, что я любитель игр разума. На самом деле я никогда особо не интересовался словесными баталиями. Впрочем, иногда я применял особые трюки. Моя фраза о том, что мы заканчиваем сезоны с большей решительностью может рассчитываться как «игра разумов», и мне было интересно, как на неё отреагирует Карло Анчелотти зимой 2009-го года. Он сказал нечто вроде: «Алекс говорит, что они сильнее во второй половине чемпионата – мы такие же».

Я использовал этот трюк каждый сезон. «Подождите вторую часть сезона», я постоянно твердил. Работает безотказно. Наши игроки верили в эти слова, а соперники начинали нас побаиваться. Во второй половине чемпионата «Юнайтед» становился настоящей угрозой, силой, внушающий врагам страх. Мои слова были самосбывающимся пророчеством.

Другой хитростью было стучание по часам. Я никогда не следил за временем в матчах. В общем я понимал, сколько проходило времени, но я всегда был слишком сосредоточен, чтобы понимать, сколько времени реально должно быть добавлено.




А секрет заключается в том, что фокус с часами действовал на противника, а не на моих ребят. Соперник видел, что я стучу по часам, и начинал нервничать, думая, что добавят ещё минут 10. Все знали, как хорошо мы забиваем в последние секунды игры. Когда я стучу по часам, соперник начинает жаться к воротам, готовясь отбиваться от последней волны, которая может продолжаться, в их глазах, целую вечность.

Противник чувствует себя под осадой. Все знают наш железный характер и любовь к твистам в конце игры. Как сказал в последние минуты Финала 1999 известный комментатор Клайв Тайлдсли, «Юнайтед» всегда забивает. Схожее было сказано Кеннетом Уолстенхолмом финале Кубка Мира 1966-го. Такие вот игры разума.

Для работы с каждым отдельным человеком нужно понимать психологию. Если футболист чувствует себя несобрано и ведёт неподобающе, правильный подход поможет достучаться до них и донести важную информацию. Все мы были молоды, и нужно поставить себя на место футболиста. Ты ошибаешься и ждёшь наказания. «Что он скажет?», вопрошает каждый.
«Что скажет мой отец?». Главное – оставить на человеке впечатление. Посмотреть на возраст и подумать, а что бы подействовало на меня в это время.

Преимущество тренера заключается в том, что мы знаем, чего хочет каждый футболист: играть. Все хотят выйти на поле. Забери у них эту привилегию, и они останутся ни с чем. Это самое сильное оружие. У тренера нет власти больше, чем власть отнять игровую практику.

В пример можно привести случай с Фрэнком Макгарви в «Сент-Миррен». Я постоянно говорил ему «Ты больше никогда не выйдешь на поле». Он верил в это. Три недели он жил с этой мыслью. В итоге он умолял меня о втором шансе. В его голове сложилось видение того, что вся власть была в моих руках. Контрактной свободы тогда ещё не существовало.

Люди постоянно твердили о моих играх разума. Каждое утверждение анализировались армией аналитиков, которые выискивали потайной смысл в каждой букве. 98% моих слов не имело под собой никакого подтекста. Впрочем, психологическое давление может быть полезно. Даже суеверия, ведь у всех они есть.

Как-то на хэйдокских скачках в 2010-м году ко мне подошла женщина. «Я вижу вас на телевидении, вы там такой серьёзный, а тут вы смеётесь и веселитесь».

Я ей ответил: «Вы хотите, чтобы я несерьёзно подходил к своей работе? Моя работа основана на концентрации. Всё, что порождает мой мозг, должно как-то помочь футболистам. Я не могу ошибаться. Я не делаю заметок, не полагаюсь на видеозаписи, и всё равно у меня нет права на ошибку. Я занимаюсь серьёзным делом, где оплошности обходятся слишком дорого».

Разумеется, я ошибался, и немало.

В полуфинале Лиги Чемпионов против дортмундской «Боруссии» я свято верил в то, что Петер Шмейхель напортачил. Тогда я ещё не носил очки. Петер утверждал, что был отскок.

«Да с чёрта два это был отскок!», бесился я.

На повторе я увидел, что Петер был прав. Я начал брать очки на матчи. Я не мог так позориться. Когда спрашиваешь защитника «Почему ты попытался сыграть с ним в искусственный офсайд», но защитник утверждает, что играл иначе, нужно на 100% быть уверенным в своей правоте.

Глупо давать игрокам повод думать, что тренер потерял хватку. Если люди начнут сомневаться в тренерских знаниях, они перестанут его уважать. Нужно знать все факты, всегда. Нужно следить за тем, что говоришь футболистам. Быть правым может быть весело, дело не только в поисках святой истины. Мы часто играли в игру под названием «отгадай стартовый состав соперника». Как-то я сделал очередную догадку, как всегда уверенный в своей правоте. В последний момент перед началом игры подошёл Рене и оповестил меня, что команда противника сделала шесть изменений в составе.

Я замер, но потом увидел шанс спастись, разыграв негодование. «Только посмотрите!», - заголосил я. «Они издеваются. Думают поставить против нас резервный состав!».

Один из первых уроков мне преподал «Ковентри Сити» в кубке Англии. Мы выбили из кубка «Манчестер Сити» и я отправился смотреть на игру «Ковентри» против «Шеффилд Уэнсди». «Ковентри» играл ужасно, и мы с Арчи Ноксом возвращались домой полные уверенности в том, что нам ничего не грозило. Знаете, что случилось потом? «Ковентри Сити» сыграли превосходно на «Олд Траффорд». Зачастую команды играли на нашем поле совершенно иначе. Другой уровень, другая тактика, другая мотивация, всё. Это был ранний урок того, как важно всегда ждать от соперника самой лучшей игры.

Сильные клубы находили в гостевых играх новую мотивацию. Все хотели преподать нам урок, особенно «Арсенал», «Челси», и зачастую «Ливерпуль». В эру Шейха Мансура его «Сити» приезжал особенно злым. Если командой управлял бывший футболист «Юнайтед», она играла смелее. «Сандерленд» Стива Брюса всегда играл отчаянно.

Моё долгое пребывание в клубе стало причиной иммунитета к шёпоту и слухам, которые знакомы любому менеджеру, который проиграл три игры подряд. Когда пресса жаждала моей головы, прошлые заслуги выступали в роли щита. С другими клубами такое случается, но только не со мной. В раздевалке это здорово помогает. Моя уверенность передавалась игрокам: если останется тренер, значит останутся и они. Другие тренеры и персонал не уйдут, потому что не уйдёт тренер. Стабильность. Преемственность. В современном футбола это редкие понятия. Когда у нас ничего не получалось, мы не паниковали. Нам не нравилась ситуация, но мы не паниковали.

Мне нравится мысль и о том, что мы были преданы настоящему духу футбола. Как-то в 90-х Йохан Кройф сказал мне, что нам никогда не выиграть Лигу Чемпионов.

«Почему?», – я его спросил.

«Ты не покупаешь судей и не мухлюешь».

«Если это напишут в моём некрологе, я не буду против», – ответил я.

В профессиональном футболе не обойтись без стойкости, это я усвоил в самом начале. Возьмём Дэйва Макея. Я играл против него в возрасте 16-ти лет. Я был в «Куинз Парк» и выступал за резервы. Дэйв восстанавливался после травмы пальца и потому играл не в основе «Хартс», которые тогда располагали очень сильной командой.

Я играл инсайд-форварда, а он – правого хава. Здоровый парень.

Я получил мяч, и он кинулся на меня в жесточайшем подкате. На игре за резервы. «Так не пойдёт», подумал я.

Стоило нам опять сойтись, как я кинулся ему под ноги.

Он посмотрел на меня: «Ты хочешь пережить эту игру?»

«Ты меня пнул!» - я ему ответил чуть ли не заикаясь.

«Это был подкат. Когда я тебя пну, ты увидишь разницу».

После этого я стал его бояться. А ведь я был бесстрашен. От него веяло чем-то особенным. Великолепный футболист. В моём офисе висит фотография, на которой Дэйв хватает Билли Бремнера. Как-то я в шутку поинтересовался, кто выиграл в той борьбе. Я присутствовал на «Хампден Парк», когда называли лучших футболистов Шотландии всех времён. Дэйва не назвали, и всем было очень неловко.

Я публично критиковал команду, но всегда избегал претензий к кому-то конкретно. Болельщики имеют полное право знать, когда я недоволен нашим выступлением, но моих мыслей о ком-то одном им знать не обязательно. Всё началось с Джока Стейна [известный шотландский тренер, который выиграл Кубок европейских чемпионов УЕФА (первый европейский трофей для команды под руководством британского тренера) с «Селтиком» в 1967 году, и 9 раз – чемпионат Шотландии с 1966 по 1974 годы - прим. переводчика], которого я всегда забрасывал вопросами. В «Селтике» он был сама скромность, причём до такой степени, что это раздражало. Я вечно донимал его вопросами о Джимми Джонстоне и Бобби Мёрдоке, которых он всегда хвалил. Я хотел, чтобы он хоть раз признал свою заслугу в выборе игроков или тактики, но он никогда не выделял себя. Хоть раз я бы хотел услышать от него что-то вроде «Я решил играть 4-3-3 и это сработало». Слишком скромный.

Когда Джок попал в автоаварию, он не смог поехать с «Селтиком» в США, и его место временно занял Шон Фэллон. В отсутствие Джока троих футболистов «Селтика» отправили домой за неподобающее поведение. «Я бы поступил иначе, я так Шону и сказал», – пожаловался он мне. Когда я стал допытываться, почему он считает поступок Фэллона неправильным, Джон объяснил мне, что так можно нажить много врагов.

«Но фанаты поймут», – я с ним не согласился.

«Фанаты не причём. У футболистов есть матери. Думаешь, они поймут? Их жёны, братья, отец, друзья – они все разозлятся. Все проблемы решаются в офисе».

Порой лёд действеннее огня. В 2010-м на «Вилла Парк» Нани схлопотал удаление. Я не сказал ни слова по этому поводу. Дал помучиться. Он всё смотрел на меня, пытаясь обрести хоть какое-то успокоение. Я знаю, что он не намерено нарушил правила. По телевидению я назвал его поведение наивным. Я сказал, что он не грубый футболист, но это был подкат двумя ногами, и удаление было заслужено. Никаких увиливаний. Ничего страшного в итоге не произошло. Я просто сказал, что он ошибся с подкатом, такое бывает со всеми, всё-таки футбол – игра эмоциональная.

Люди по умолчанию думают, что я постоянно пытаюсь начать новую психологическую войну с Арсеном Венгером. Не думаю, что я пытался его провоцировать. Иногда я использовал игры разума, делая умозаключения, которые пресса расценивала, как психологические уловки.

Помню, как Брайан Литтл, который на тот момент тренировал «Астон Виллу», позвонил мне по поводу моей предматчевой ремарки.

«Что ты хотел этим сказать?», – просил он.

«Ничего», - ответил я, удивлённый такой реакцией.

«Я думал, ты опять затеял свои игры разума».

Положив трубку он, скорее всего, не мог перестать думать, что я задумал и что хотел сказать на самом деле. Очень часто я запугивал своих соперников словом, сам того не зная.