Для нас уже давно стало нормой подчиняться тренерам и менеджерам. Так было с Фергюсоном: он говорил, а мы молча слушали, соглашались и делали, как он велел. Слова менеджера – закон. Так оно и есть в английском футболе. Мы не обсуждаем решение тренера, не добавляем что-либо от себя. Но это – футбол, в других видах спорта всё иначе. Я помню свой разговор с Энди Фэреллом, английским регбистом и тренером. Он рассказал мне, что на командных встречах регби всё происходит иначе: по сути, сами регбисты руководят всем процессом. Тренеры высказываются, но основные решения принимают игроки. Высказывается каждый, и в итоге все приходят к всеобщему консенсусу.

В футболе мы давно привыкли к тому, что за нас всё решает менеджер. Менеджер выбирает тактику, выбирает игроков, мы же просто подчиняемся. Я не буду выбирать лучший метод, но эти различия весьма показательны. Я сам никогда не был прочь делать то, что мне велят, но я бы хотел, чтобы в футболе была возможность высказаться без риска навлечь на себя гнев тренера. Как правило, когда футболист хочет вставить своё слово, на него смотрят неодобрительно, будто он саботирует весь подготовительный процесс. Это – мир, в котором мы выросли. Я не указываю ни на кого пальцем, просто констатирую. Так было во всех командах, за которые я выстывал, даже в сборной Англии. Футболисты по своей натуре люди привычек и не особо об этом задумываются. Таков порядок вещей. Мы, конечно, все со своим мнением, но решающую роль всегда играет мнение тренера. В регби же любая мысль игроков подлежит обсуждению, а их мнения всегда имеют вес. У них больше права голоса.

Людям не в теме это может показаться странно, но футболисты очень часто расцениваются тренерами как дети. Нами руководят и нас водят за ручки от точки «а» до точки «б». В аэропортах мы не можем ни на что отвлечься, мы просто следуем за секьюрити и делаем то, что нам говорят. Мы словно стадо антилоп. Сами мы не знаем, куда идём и что делаем, мы просто следуем друг за другом. И вот мы на борту. Наши решения принимаются за нас. Утром мы садимся в машину, приезжаем в клуб, а затем мы – в клубной собственности. И он делает всё за нас.

Всё это сделано не просто так – нам позволяют сосредоточиться на футболе, и больше не на чём. Да, при этом с нами обращаются, как с грудничками. Конечно, у такой системы есть и минусы: когда игрокам приходится делать что-то самим, кто-то не может справиться с такой «ответственностью», ведь они привыкли, что всё за них решает кто-то другой.

Может, такая модель наиболее эффективна. Иногда команду пополняет конфликтный человек, который начинает всё портить. Менеджер может дать власть раздевалке и в итоге всё обернётся успехом, но, как правило, в футболе футболисты не добиваются успеха без сильного тренера. Бывают те, кто принимает собственные решения на поле, но если за всем пристально следит тренер, команды играют лучше. Как бы ни казалось, что разрозненная команда может играть сама по себе, рано или поздно ей понадобится лидер. Это менеджер – он ведёт. Есть люди, которые считают, роль главного тренера сводится к минимуму, а всё решают игроки на поле. Мол тренеры нужны только для того, чтобы их увольняли и делали козлами отпущения. Я думаю, в чём-то правы все.

Скажу по собственному опыту: то, как тренер настраивает психологически команду, влияет на многое. Когда ты на поле, всё уже в твоих руках. Теперь на твоих плечах лежит ответственность за то, чтобы сделать то, что от тебя ждёт тренер. Психологический аспект невозможно недооценить.



Я никогда не был человеком, который зависел от предубеждений других. Кто в моём доме занимается спортивной гимнастикой? Никто. Но мне в своё время гимнастика нравилась, и в итоге она переросла в нечто другое. Как-то кто-то увидел, как я занимаюсь гимнастикой, и посчитал, что у меня есть потенциал вырасти в танцора. Мне предложили пятилетнюю стипендиальную программу в школе балета в Фаррингтоне, в другой части Лондона.

Это был долгий путь от нашего дома и моя семья попросту не располагала средствами, чтобы меня туда возить. По этой причине моя мама решила организовывать сбор денег. Она устраивала небольшие благотворительные вечера, благодаря которым смогла собрать денег для меня и двух других ребят. Так мы смогли посещать школу каждую неделю, и это было здорово. Поначалу я ходил, потому что там было много девочек и просто интересных людей, так что это было для меня чем-то вроде приключения, но в целом меня затянуло и первые 1-2 года я с радостью посвятил этому занятию. Потом мне стало надоедать, но я делал это ради родителей, которые так ради меня старались.

Не думаю, что из меня получился бы танцор, но я мог бы кем-то стать в зрелищных видах искусства. Может, актёром – мне всегда нравилось играть. Быть танцором балета – нелегко. Мне сказали, что у меня были недостаточно длинные сухожилия для профессиональной карьеры, но обучение танцам помогло мне многому научиться по части баланса и гибкости. Многие не представляют, как это сложно заниматься балетом. Вспомните только «Билли Эллиот» – против балета всегда было предубеждений. Мало кто осознаёт, что танцоры балета работают не меньше футболистов, может даже больше. В своё время я наслушался немало идиотских вопросов. Людям это казалось нелепостью. Поначалу я не говорил никому о своих занятиях – не потому что стыдился их, просто я не хотел отвечать на их вопросы.

Меня это особо не волновало. Я рассказал обо всём близким друзьям, им было всё равно, и после я уже не комплексовал. В школе я был довольно популярен, так что ко мне не цеплялись. Будь я другим человеком – могло бы быть сложнее. Такие вещи не должны никого волновать, но это наше общество, и некоторых неприятных моментов не избежать.

Я много раз слышал о том, что я «двигаюсь на поле слегка иначе, чем другие». В своей книги Алекс Фергюсон пишет о том, что я «грациозный и сбалансированный» футболист. Ещё ребёнком я не был сторонником традиционной британской грубости. Может, потому что я был полузащитником. В отличии от большинства защитников, я всегда думал об элементах атаки, а не обороны. Я не был ограничен оборонительным менталитетом. Мне нравилось делать финты и классные пасы.

Спортивная гимнастика и балет сильно повлияли на то, как я двигался на поле. Сознательно я никогда не делал ничего, чтобы выделиться на фоне других. Для меня такие движения естественны. Может, мне повезло. Уверен, впрочем, балет мне помог: благодаря нему я знал своё тело чуть лучше остальных.



Предупреждение: наш портал и наша администрация придерживаются той же позиции в отношении ЛГБТ-сообществ, что и наш клуб и большинство стран цивилизованного мира. Любые оскорбления и попытки разжечь ненависть будут жёстко пресекаться.

Общество изменилось

В футболе к геям относятся не так, как в других обществах. Я был впечатлён каминг-аутом Томаса Хитцльшпергера. Ему стоило поступить так до ухода из футбола. Конечно, мне легко так говорить, но это был бы отлично для него. В раздевалке «Манчестер Юнайтед» эта тема поднималась не раз. Мы говорили: «Чуваки, если верить опросам и исследованиям, статистически среди нас должен быть гей. Давайте, колитесь!» Это всё шутки, но мы были уверены, что ничего не изменилось бы, если бы кто признался. Никакого давления: надо просто подойти ко мне и сказать «Слушай, я – гей». Я бы не завёл какой-то разговор и не относился к этому человеку иначе. И так думали все даже в нашей «суровой мужской» раздевалке. Будь тем, кем ты родился, нам всё равно. Нам всё равно, гей ты или нет. Играй в футбол как можно лучше, помогай нам выиграть – вот и всё, что имеет значение.

Я не думаю, что чьей-либо каминг-аут дестабилизировал бы атмосферу в раздевалке. По сути, эта ситуация не отличались бы от другой детали личного характера, например когда мы узнали о пересадке волос. Любое подобное откровение заслуживает пару смешков и подколов – не более. Так функционируют раздевалки. «О нет, сегодня будет дождь, что будет с твоими волосами? Придётся их собирать заново… ему всего 21, а он выглядит как Бобби Чарльтон!» Любая особенность становится причиной для подколов. Когда Криштиану Роналду носил узкие джинсы, мы не давали ему покоя: «Мы видим все детали твоей промежности, это как понимать?» Он смеялся и говорил: «Вы англичане ничего не смыслите в моде».

Если бы кто-то признался в своей ориентации, всё было бы так: мы бы стали думать, стоит ли делать какие-нибудь комментарии, но затем спустя 10 минут кто-то отпустил бы шутку и всё вернулось бы к норме. Жизнь была бы лучше, если бы так было везде. Все бы поняли, что у нас всех есть одна цель – выиграть. Не важно, какого цвета твоя кожа или кто тебе нравится. Одевайся как хочешь, люби кого хочешь, делай что хочешь, главное – не мешай нам побеждать. Представьте, насколько легче бы стало тем, кому приходится столько скрывать.

Посмотрите на Хитцльшпергера: откройся он раньше, а его карьера могла бы продлиться на 15-20 процентов. Он мог бы играть лучше, ведь весь стресс и давление от страха быть непонятым отнимают силы. Он мог сыграть 100 матчей за сборную Германии. Мы помним трагедию Джастина Фашану (английский темнокожий футболист, совершивший каминг-аут в 1990-м году, тем самым став первым профессиональным футболистам, который открыто признался в своей ориентации. Из-за моббинга и давления прессы покончил жизнь самоубийством – прим. переводчика), но он выступал больше 30 лет назад. Я надеюсь, что в наше время ориентация не влияет на шанс человека стать футболистом в Британии. Общество изменилось, и вместе с ним футбол.



Мы уступили «Барселоне» в двух финалах Лиги Чемпионов, и мне до сих пор снятся об этом кошмары. Две игры, в Риме в 2009-м и на «Уэмбли» в 2011-м, были настолько схожи, что у меня в голове они слились в одно большое болезненное пятно. Оба матча мы начинали чемпионами Англии и одними из лучших в Европе и оба матча мы безвольно слили. Два раза я совершенно забывал о том, как мы выиграли Премьер-лигу. Выиграть в Англии многого стоит, но как можно об этом думать после того, как испанцы разобрали нас по кусочкам? Была ли в этом моя вина? Может, мы могли сыграть лучше? Воспоминания врезались мне в голову постоянно. Помню, как-то я лежал на пляже и слушал звук волн. Я открыл холодное пиво, со мной моя семья, всё замечательно, как… бум! Передо мной празднующие футболисты «Барселоны». Я застыл и всеми способами пытался выкинуть этот ужас из головы.

Как правило, поражения я запоминаю лучше, чем победы. Больше времени я посвящаю мыслям о том, сколько трофеев мы упустили, а не тому, сколько мы выиграли. Два финала запомнились мне навсегда. Мы не просто проиграли, мы опозорились. С нами такого не случалось ранее и не этого случалось впредь. Нет, я не отрицаю того, что «Барселона» - лучшая команда, против которой я играл. За них играли великие футболисты, но я никогда не перестану говорить о том, что из двух финалов мы были обязаны выиграть хотя бы в одном. И играй мы по-иному, у нас был бы шанс.

После матча менеджер завёл традиционный монолог: «Сегодня мы проиграли сильнейшим. Мы не настроились. Мы плохо сыграли. Мы ничего не показали». Всё это мы ожидали. Затем он сказал: «Сделайте всё возможное, чтобы через год мы опять здесь встретились и обыграли паршивцев. Будьте уверены – в следующем году они будут в финале. Сделайте всё, чтобы оказаться там же».

Так мы знали, к чему стремиться. Нужно было исправиться. Прошло несколько лет, но мы так и не исправились. Но хотя бы мы вернулись. Не думаю, что много команд смогли бы сделать такой «камбэк».

Наверняка вы помните ту игру в Риме, которая закончилась нашим поражением со счётом 2-0. Однако вы вряд ли помните то, что нас считали фаворитами. Мы были действующими чемпионами Европы, а «Барса» сильно изменилась со времени своего последнего триумфа в 2006-м. Их покинул Франк Райкард, звёзды Роналдиньо и Деко. Пеп Гвардиола сформировал совершенно новый коллектив.

И та команда продолжала эволюционировать. Годом назад мы побили их в полуфинале, хотя, конечно, никто не собирался их недооценивать. В первые минут десять наша тактика (встретить их высоко и быстро атаковать) вроде бы работала. Сумей мы воспользоваться теми моментами, всё бы было иначе. Момент был у Роналду и у Джи-Сун Парка, но Пике спас свои ворота. Затем забил Самюэль Это'о и игра стала идти в одни ворота. Они играли в «тики-таку», которая нам сейчас так хорошо знакома, а мы были уязвимы и гонялись за призраками.

Самым сильным оружием «Барселоны» была их железная уверенность в том, что они не упустят владение. Против нас играла троица лучших полузащитников в мире в лице Серхио Бускетса, Хави и Андреса Иньесты. Это настоящие виртуозы с мячом, они нас попросту задушили. Они не делали ни одного лишнего паса, у каждого действия было логическое завершение. Играющий «фальшивую девятку» Лионел Месси издевался над нами, а их бровочники Тьерри Анри и Самюэль Это’о играли высоко и широко. Мы хотели играть высоко, но разрывались между желанием идти в атаку и отбиваться от их быстроногих нападающих. Как остановить Месси? Он играл из глубины, но я не мог за ним закрепиться, потому что так я открывал незащищённое пространство для полузащитников и вингеров. Остаться или следовать за аргентинцем? Я не знал. Соперник просачивался в свободное пространство между игроками.

Мне кажется, проблемы начались с того, что сэр Алекс считал их неким подобием «Арсенала». Обе команды любили атаковать и обладали техничными полузащитниками с предрасположенностью к распасовкам. В полуфинале мы уничтожили «Арсенал» со счётом 4-1. Этот результат сказался на нашем самолюбии и мы слегка расслабились. Мы банально не понимали, насколько сильна была «Барселона». Их игра более структурирована, у них была своя философия. Это целый новый уровень по сравнению с «Арсеналом». Мы поняли это слишком поздно.

Впоследствии было тяжело осознавать то, что мы могли сыграть во много раз лучше. Мы привыкли играть с сильнейшими командами Европы и со временем выработали контратакующий стиль, который нам стоило использовать и в финале. В 2010-м «Интер» Жозе Моуриньо переиграл их с защитной тактикой, но мы были лучше и сильнее «Интера». Мы не припарковывали автобус и не отсиживались на своей половине, но мы умели удерживать атаки, а затем молниеносно контратаковать. Было два важных принципа: никаких разрывов между полузащитой и защитой. Отвоевав мяч, мы быстро разыгрывали его на фланговых игроков и нападающих.

Так мы традиционно играли, и наши ребята идеально вписывались под эту тактику. В защите мы были надёжны, в нападении – лаконичны и эффективны. С такими ребятами, как Криштиану Роналду, Уэйном Руни и Карлосом Тевесом мы были обязаны быть все рекорды результативности. Было время, когда любая команда, выставлявшая против нас два нападающих и центральных полузащитника, вызывала у нас восторг: мы гадали, какой будет счёт. 4-0? 5-0? Как они посмели проявить такое неуважение к нам на «Олд Траффорд»? Уж мы-то им покажем.

Финал на «Уэмбли» в 2011-м должен был стать нашим оправданием за то поражение, но мы ещё больше облажались. Две недели мы готовились к матчу, а менеджер ломал голову над тем, как сыграть. В итоге он хотел, чтобы мы сыграли так же, как в Риме, когда нас опешил быстрый гол. Он планировал остановить доминирование «Барсы» путём собственного доминирования – использовать нападение как защиту.

Сэр Алекс спросил Виду, меня и остальных опытных ребят, довольны ли мы его решением. Мы не были, но мы были профессионалы: мы делали то, что говорил тренер, а Фергюсон был лучшим. Мы решили играть как нам велели. Итог: 3-1. Счёт не звучит ужасно, но я могу с трудом назвать ту игру равным противостоянием. Мы не могли атаковать, потому что мяч был постоянно у соперника; в итоге мы покинули поле с чувством стыда.

И снова обидней всего было то, что мы не смогли продемонстрировать всё, что могли. Мы вытягивали титулы Англии, играли в трёх финалах Лиги Чемпионов за 4 года. И вот в финале на родном поле нас уничтожают. Тяжелее всего было Эдвину ван дер Сару, поскольку это была его последняя игра.

Тактически, это был ещё один провал. Защитники не могли остановить Месси. Он играл с глубины, далеко от нас. Внезапно он словно призрак врывался в штрафную и мы просто не успевали за ним. Я думал: «Это что-то. Такого ещё не было. Такого игрока вы в своей жизни больше не увидите».

И снова перед нами встала та же проблема – остаться в защите или гнаться за ними? Защитники в Англии любят контактный футбол – посмотрите только на Стива Брюса с его носом! Это иллюстрация бойцовского духа. Ушибленные, сломанные рёбра, колени, спина… после игры болит всё, ведь каждую игру мы сражаемся с форвардами. После той игры мы едва вспотели. Традиционно мы диктуем игру форвардам – с «Барселоной» всё наоборот. Каталонцы забрали власть себе и руководили всем. После оставалось только разводить руками. «Что […] случилось?» спрашивал я Виду.

Мы пытались вернуться в игру. Во втором тайме я играл чуть ли не в центре поля, пытаясь всеми силами остановить Месси. Но стоило хоть на секунду покинуть свой пост, и их бегуны были тут как тут со всех сторон. «Барса» ставила перед нами задачи, с которыми мы никогда не сталкивались. Играй мы так, как привыкли, и у нас был какой-то шанс.

Как правило, упоминая ту «Барселону», люди думают о Хави, Иньесте и Месси. Для меня главными действующими лицами были Педро и Давид Вилья. Они были быстры, техничны, играли очень высоко и широко, то и дела пытаясь забежать нам за пазуху. Мы пытались навязать им игру и наши полузащитники и форварды всё шли и шли вперёд, но защита не могли сдвинуться с места из-за угрозы от их вингеров. Если бы мы пошли вперёд, они бы рванули к нашим воротам и устроили разгром. Педро был дисциплинирован и умён, он всегда играл на пользу команды не хвастаясь техникой и финтами. Для меня именно он был ключом к их игре. Он помогал «Барсе» давить на нас, и своей агрессивной игрой вёл за собой всю команду.

В своей автобиографии сэр Алекс высказал своё недовольство тем, как играли мы с Видичем. По его словам, мы хотели отсиживаться в своей штрафной, а не активно прессинговать Месси. Как я уже сказал, это вряд ли бы сработало. Но я не могу сильно критиковать босса. Если честно: да, тактически мы ошиблись, но нас можно оправдать. Он сильно чтил историю и традиции клуба и боялся того, что наши традиции и история будут казаться чем-то меньшим на фоне традиций «Барселоны». Как и мы, они славились красивым атакующим футболом. Их стиль игры тянется ещё со времён Кройффа. Коллектив Гвардиолы был этакой реинкарнаций «тотального футбола» семидесятых. Со всех сторон слышались восторги от потрясающей «тики-таки» «Барселоны», но, играй мы от защиты, что бы осталось от нашей истории?

У нас потрясающие традиции: детки Басби, Бест, Лоу и Чарльтон, 1968-й, великие команды с 90-х по наше время. Именно от таких вещей отталкивался тренер. Он хотел выиграть в нашем стиле, в стиле старого «Манчестер Юнайтед», атакуя, рискуя и играя высоко. Его сердце взяло верх на головой, рационализм уступил эмоциям. Это не всегда плохо, и после игры ему было не лучше нас. Попасть в три финала за 4 года и выиграть только один? Такого не увидишь ни в каком кошмаре.

Но слова из книги значат для меня гораздо меньше, чем слова, сказанные нам от сердца в 2013-м году. Это был важнейший момент в моей жизни. Мы играли с мадридским «Реалом», и перед игрой он вспомнил два финала против «Барселоны». Он открылся нам и признался, что в обоих финалах ошибся с тактикой.

Я не настолько горделив, чтобы не признать, что не сыграл хорошо ни в одном из этих матчей. И любой из наших скажет то же самое. Мы не идиоты и не настолько эгоисты, чтобы во всём винить босса. Мы плохо следовали его указаниям. Да, он требовал от нас того, к чему мы не привыкли. Так кто виноват в поражениях? Может, фифти-фифти. Может – никто. Нельзя отрицать, насколько великолепна была «Барселона». Но те игры преследовали нас. В тот день менеджер взял вину на себя. Это был один из тех моментов, когда понимаешь, какой это человек. Понимаешь, почему он считается величайшим. Сэр Алекс не только великий триумфатор, но и достойный человек большой силы характера. Что он сказал впоследствии оставило ещё больший след: «Я не ошибусь в этот раз с “Реалом”, доверьтесь мне». Я был под впечатлением. Будто гора с плеч – после этих слов я был готов пойти на всё ради него.