Многие считают, капитанство – просто повязка на руке, но на самом деле это гораздо больше. Выводить партнёров на поле и светиться от гордости… я любил эту роль. Это невероятная ответственность; быть капитаном «Манчестер Юнайтед» и Англии – это честь, о которой мечтает любой.

Мне не довелось «капитанить» долго, к моему сожалению. Случалось, когда мне и вовсе было некомфортно надевать повязку: это было в «Лидс», мне было 22, и поручение от Дэвида О’Лири пришлось мне не по душе. Тогда нашим капитаном был Лукас Радебе – славный парень, которого все уважали. К сожалению, у него была предрасположенность к травмам. Случилось всё очень неловко: спустя несколько месяцев после моего прихода в клуб О’Лири вытащил меня в коридор. Там же стоял Лукас. «Рио… Рио, я делаю тебя капитаном». Вот так просто! Прямо перед Лукасом. Я не знал, что сказать. Лукас всегда был приятным парнем, и он сказал: «Рио, ты – идеальный вариант. Пришло время тебе вести клуб за собой. Я хочу, чтобы капитаном был ты». Я остолбенел и не знал, что сказать. «Прости, я... я не хотел… я не думал, что всё будет так» - я хотел сквозь землю провалиться.

В «Лидс» было специальное парковочное место для капитанов, но я не хотел им пользоваться. Я этого не заслужил. Ребята меня много подтрунивали за это. Утром некоторые парни, например Ли Бойер, Гэри Келли, Джонатан Вудгейт, Майкл Даберри и Робби Кин, стояли и комментировали происходящее: «Ну, припаркуется он сегодня или нет? Он… нет!» Во время перекуса ребята подшучивали над Лукасом: «Лукас – в конец очереди! Ты теперь никто». Эти шутки были мне не по душе. Впрочем, не сказать, что они не были смешными. В итоге Лукас как-то просто подошёл ко мне и попросил парковаться на капитанском месте. В итоге я так и сделал.

В Англии и «Манчестер Юнайтед» было наоборот – случалось, что я считал себя достойным титула, но не получал его. Я не сердился или обижался – в карьере любого футболиста случаются подобные моменты, когда мы чувствуем себя недооценёнными. Никто не достоин быть капитаном, и, пока я играю и выигрываю, я не имею права ныть. С Англией я ничего не выигрывал, но быть капитаном сборной – честь в любом случае. Я не мог простить себе то, что сломался прямо перед матчем Чемпионата Мира в Южной Африки, когда мне наконец дали вести за собой команду. Мечта была так близко.

Я был разочарован тем, как ко мне отнёсся Фабио Капелло. Он себя повёл так, что кто-то обязательно обиделся бы. Он дал мне, Стивену Джераррду и Джону Терри испытательный срок на один матч, чтобы посмотреть, как мы справлялись с обязанностями капитана. В итоге он выбрал Джона. Лучше бы просто подошёл ко мне и сказал «он капитан». Вот и всё! Или можно было спросить ребят или устроить анонимное голосование. Не знаю, что он пытался выглядеть в этих играх. Капелло заставил меня надеяться, но в итоге меня ждало разочарование. В футбола мало более значимых вещей, так что моё расстройство можно понять. Впрочем, я не дал этим проблемам повлиять на мою игру.

В «Манчестер Юнайтед» были моменты, когда я считал, что заслужил стать капитаном, но сложнее всегда бывало тогда, когда я получал-таки повязку. Это был последний матч в сезоне 2007-08, и мне дали побыть капитаном из-за травмы Гари Невилла. Мы выиграли 2-0, а я был на седьмом небе от счастья. После матча, перед тем, как мы пошли за награждениями, ко мне подошёл босс и сказал: «Эм… ты не могу бы… позволить Райану Гиггзу поднять кубок?» Будто на голову вылили ведро ледяной воды. Я всю жизнь мечтал об этом моменте!

Конечно, главное – побеждать. Но побеждать капитаном ещё лучше. Я ничего не сказал тогда, просто «Да, никаких проблем. Нормально. Супер. Можете идти…» Я понимаю мотивы сэра Алекса. Это был какой? триллионный титул для Гиггза? Кажется, десятый. Важный момент для него. Но я думал о себе. Это был третий или четвёртый кубок для меня. Сколько ещё мне выпадет шансов поднять кубок чемпионов в роли капитана? (Нисколько, как оказалось).

Такая вот была у меня горькая радость. Может, сэр Алекс думал: «Рио это не так надо, ему ещё долго играть». Но никто не знает, что нас ждёт в будущем. Весь тот год я с горечью смотрел на повторы награждения. Я не мог не думать о том, что это мог быть я. Несколько лет после этого я заменял Гари Невилла каждый раз, когда он вылетал с очередной травмой. Стоило ему завершить карьеру, как я сам начал привыкать к лазарету, и капитанство отдали моему партнёру Виде – и он превосходно справился со своими обязанностями.

Гиггзи не упоминал того моменты вплоть до моей прощальной игры. Тогда по ТВ он признался, что я отдал ему кубок, и его слова смягчили мою обиду. В любом случае, мне жаловаться не на что: я поднял кубок Лиши Чемпионов в Москве спустя пару недель, а затем – кубок Клубного Чемпионата Мира. Я никогда не держал обиды на товарищей – общая атмосфера в раздевалке всегда была важнее, чем моё внутреннее состояние.



Перед увольнением Дэвида Мойеса я наткнулся на передачу по радио. Наш кризис тогда обсуждали все, кому не лень, и, как правило, звучала одна ложь. Но тот парень на радио превзошёл всех остальных: его тон звучал так, будто он знал всю подноготную клуба, в то время как больше половины его слов были полной чушью!

«Клуб не примет решения до четверга… футболисты не будут играть под руководством тренера»

Что? Я слушал и не мог понять, откуда он берёт эту ересь?

На той же недели по ТВ выступил Рой Кин, который заявил, что «игроки подвели тренера». Я думал: да что ты знаешь о «Манчестер Юнайтед»? Скажи: кого ты знаешь в клубе? С кем ты разговаривал? Ты ушёл чёрт знает когда!

Другие утверждали, будто мы играли плохо только для того, чтобы менеджера уволили. Бредни! Может в мире журналистов всё так работает: «Мне не нравится главный редактор, так что я напишу полный бред в надежде, что его уволят!» Нет, в «Юнайтед» такое мышление недопустимо. Независимо от тренера мы всегда выкладывались на 100%, иначе мы попросту не умеем. Мы хотим побеждать и будем следовать за любым боссом.

Новости о назначении Дэвида Мойеса я воспринял с оптимизмом. Сэр Алекс был великим лидером и психологом и мы верили его выбору. Думаю, Мойеса он выбрал исключительно по его человеческим качествам – и он был прав. Как человек, Дэвид Мойес практически идеален. Он мне нравится: отличный, честный парень. Он жаждет преуспеть, а его рабочая этика и принципы не подлежат никакой критике. Он честен, он заслуживает доверия, а к работе относится с огромным энтузиазмом. Я прекрасно понимаю, чем он пригляделся сэру Алексу. Мойес не из тех менеджеров, которые выполняют роль «наёмников», он был готов задержаться в клубе столько, сколько нужно.

Никто в клубе не работал усерднее. Мойес приезжал раньше всех, а уезжал последним. Он живёт футболом и он заслужил тренировать «Юнайтед». Он сделал себе имя в «Эвертоне», который стал стабильной командой из верхней части таблицы. Но получить шанс – не значит им воспользоваться.

Многие футбольные проблемы Мойес не смог решить. С собой он принёс идеи и тактики, которые работали в «Эвертоне», но не подходили «Юнайтед». У него было видение, но он до конца не знал, какое. Ненароком он создал неблагоприятную атмосферу в то время как с Ферги такого никогда не случалось.

Он имел полное право взять специалистов из «Эвертона», но избавиться от преданных слуг клуба наподобие Мика Фелана было большой ошибкой. В конце концов, никто не знал все особенности и проблемы игроков так, как Мик. Таким образом Мойес упустил многие детали об игроках и культуре «Юнайтед». Но, ещё раз подчеркну: мы все хотели работать с ним и побеждать для него. Это вам не Брайан Клаф, который пришёл в «Лидс» и посоветовал игрокам выкинуть свои медали. Нет, Мойес не такой.

В общем-то не было какой-то одной большой ошибки, которая всё испортила, тут скорее собрание маленьких просчётов. Он медленно терял хватку. Мне не нравилось играть под его руководством и задолго до окончания сезона я решил покинуть клуб в случае, если он останется. Всё это просто поразительно. Я многому научился. Я стал ещё больше ценить то, что при Ферги казалось данностью. Если я стану тренером, опыт того последнего сезона мне здорово пригодится.

Таблица никогда не врёт. В сезоне 2012-13 мы выиграли с отрывом в 11 очков. Я был невероятно горд: позади проблемы со спиной, завершился один из лучших сезонов в моей карьере, Федерация выбрала меня в команду года. С Дэвидом Мойесом я вылетел из команды, а «Юнайтед» завершил сезон на седьмом месте, 22 очка до «Сити». Я понимаю, почему новый босс хотел всё сделать по-своему, но, как говорится, не чини то, что и так работает…

Большую часть времени казалось, что он всё делает против нашей воли.

Возьмём к примеру чипсы. Футболисты – создания привычек, и на протяжении всей моей карьеры в «Манчестер Юнайтед» мы хрустели низкокалорийными чипсами за ночь перед игрой. Мы любили чипсы. Но приходит Мойес и через неделю запрещает чипсы. Мы не обжирались, нет, в Премьер-лиге вообще с трудом можно найти более профессиональных и ответственных футболистов! Мы были в форме, у нас была самодисциплина и мы никогда не переедали. А затем внезапно чипсы попали под запрет. Такая ерунда – не причины строить баррикады. Но именно из-за этого многие ребята заслуженно обозлились. Отгадайте, что случилось после ухода Мойеса? Через 20 минут после его отъезда мы разминались перед первой игрой, как один из ребят сказал: «А знаете, что? Надо поговорить с Гиггзи. Пора вернуть долбаные чипсы».

Вот другая вещь, которая нас раздражала: предматчевые разговоры. Утром перед играми Мойес заставлял нас вместе устраивать прогулки. Мы так никогда не делали и никому это не нравилось. Впрочем, нашего мнения никто не спросил. Может, так всё было в «Эвертоне», но мы не могли понять, зачем это всё, в чём смысл? Пользы было никакой, но просто делали так, как он хотел.

Многие наверное сейчас думают, что мы – сборище примадонн. «Долбаные футболисты! Столько получают! И ещё ноют!» Но нет, всё в футболе иначе. Если вы не в коллективе, в не поймёте, как важны привычки и чувство комфорта. Хочется, чтобы окружение было по душе. Когда каждая мелочь начинает меняться, это дестабилизирует команду. Не важно, футболист вы или работник фабрики, хорошая обстановка на рабочем месте не может не влиять на качество вашей работы. Вы расслаблены. И итог вашей деятельности лучше.

Ещё большей проблемой был его подход к тактикам. Мойес хотел поменять стиль игры, но мы так и не поняли, понять на что?

На предсезонном турне в Азии он поведал мне и ещё кому-то о том, что он хотел играть в узкую схему 4-2-2-2. «Ты хоть читал клубную историю? Клуб основан на игре вингеров! Это столетняя традиция! Криштиану Роналду, Дэвид Бекхэм, Райан Гиггз, Стив Копелл, Уилли Морган, Джордж Бест, Дэвид Пегг, Чарли Миттен, Билли Мередит… ничего себе традиция!» думал я. Более того, все его идеи противоречили тому, как мы привыкли играть. Играть 4-2-2-2 означало перестанавливать всё – в том числе многих игроков, которые пришли играть под определённой схемой и которые плохо справлялись при узкой игре. Предсезонные игры прошли вяло, но мы редко хорошо выступаем в таких матчах. Как правило, набираем форму мы к Рождеству и январю, так что никто не обратил внимание на выступления летом. Я хотел, чтобы он преуспел, ведь это означало и то, что преуспею я и, в итоге, клуб.

Каким-то образом все нововведения Мойеса приводили к ещё большему негативу и замешательству. К примеру, с Ферги перед воскресным матчем мы всегда играли на маленьком поле в пятницу. Нам нравились эти мини-соревнования, поскольку они помогали нам найти правильный настрой на следующий день. Мы веселились, экспериментировали и практиковались. Эта традиция насчитывает годы, но вот пришёл Мойес и сменил всё на практику игры в касание.

Никакой стратегии – во всяком случае нам он ничего не пояснял. Мы больше не наслаждались процессом, зато отовсюду слышались жалобы. Все такие решения шли против того, как мы привыкли играть. Особенно тяжело приходилось форвардам, которые не могли практиковать технику и практиковать удары. И эта практика была мало связана с тем, как Мойес хотел играть. Даже я, защитник, жаловался. После таких тренировок мы были в плохом настроении, будто на нас надели наручники и запретили самовыражаться. Мы высказывали претензии, но нас не слушали. А зрители всё не могли понять, почему мы выглядели побито и играли некративно и безрадостно.

Дальше была ерунда с практикой защиты после стандартов. Мы никогда не занимались такими вещами. Ферги всегда сосредотачивался на слабых местах противника. Мы готовились побеждать в каждом матче, так что он просто говорил что-то типа «Они ужасны в этом… вот так мы их уничтожим». Годами мы были лучшими по защите во время стандартов, готовились к ним мы только тогда, когда противник делал что-то особенное, например когда за «Стоук» мяч выбрасывал Рори Делап. Ферги нас спрашивал «так вам комфортно играть?» Я следил за Питером Краучем, а Виде предоставлял большей свободы с мячом. Если мяч пролетал мимо Виды, я вступал в борьбу. Всё довольно просто. Как правило, защиту Ферги оставлял на наше усмотрение. Мы всё знали сами, наш метод был прост и эффективен. Мы никогда не волновались по таким вещам.

С Мойесом мы постоянно думали, как защититься от противника; у него была фобия угловых и штрафных ударов. Перед каждой игрой он показывал нам видео, которое должно было проиллюстрировать все опасности, исходящее от соперника. Утром перед игрой полчаса мы муштровали способы обороны. Но мы не стали лучше играть в защите. Мы так много внимания уделяли защите, что в итоге у нас развились неуверенность и страх в собственных силах: соперник наверное очень силён, раз мы так долго готовимся отбиваться от их атак…

Это совершенно иной менталитет: Мойес учил нас не проигрывать в то время как мы всегда думали о том, как победить в каждой игре. Не знаю, была ли у Мойеса «философия», которая заключалась бы в чём-то кроме фразы «не проиграйте». Что он хотел – продолжить играть в стиле Ферги или придумать что-то своё? Будем ли мы использовать вингеров или предпочтём играть тесно по процентам? Мы не знали. Он не знал, а если и знал, то нам не говорил.

Меньше всего мы понимали, как он хотел доставить мяч вперёд. Часто он указывал играть в длинный пас. Многим казалось, что никогда ещё они не выбивали мяч так далеко за всю свою карьеру. Иногда тактика заключалась в длинных, высоких и диагональных навесах. Настоящий стыд. В домашней игре против «Фулхэма» мы сделали 81 кросс! Я всё думал: зачем мы так играем? Энди Кэролл вообще-то играет не за нас! Такой подход был нам чужд и мы даже не выиграли.

Иногда Мойес хотел много пасов. Он мог сказать: «Сегодня я хочу 600 пасов за игру. На прошлой неделе было только 400». За кому какое дело?! Я лучше забью пять голов с десяти пасов! Я начинал думать: «а хочет ли он вообще выиграть? Если ты и дальше продолжишь всё менять, мы только уменьшим свои шансы на победу»

Да и что он хотел изменить? Мы не были настолько плохи: пару месяцев назад мы выиграли в лиге с отрывом в 11 очков! На его месте я бы просто выиграл пару трофеев по инерции, а затем уже что-то менял. Ведь это гораздо логичнее.

В начале сезона Мойес сказал мне: «Я хочу ставить игру с опытными защитниками». Прошло 8 игр, мы играем плохо, он говорит: «ОК, попробуем с молодёжью». Ну, всё честно. Будь я молодым, я бы хотел избавиться от старпёров из основы. Но он переборщил: из одного из лучших защитников в мире я быстро превратился в старика, которого даже не берут на игру. Команда и защитники были в замешательстве. Много говорили о том, что Мойес ставил мне в пример Джагелку, но это всё выдумки.

«Если ты не уверен и находишься под давлением, обязательно выноси мяч за пределы поля. Ни в коем случаи не рискуй», наставлял он нас.

Мойес пытался привить нам менталитет маленького клуба. Он не умел разговаривать как менеджер «Юнайтед». В газетах то и дело можно было прочитать сущие нелепости типа его высказываний о том, что «мы хотим походить на “Сити” или что “Ливерпуль” был фаворитом в нашей встрече. Но мы не были «Эвертоном», мы – «Манчестер Юнайтед»! Мы не выживали, но выигрывали. Конечно, не стоит рисковать в своей штрафной, но на поле противника иногда нужно идти на риск, особенно в важных играх, когда побеждать необходимо.

Он будто не верил в нас. Как правило (не хочу никого обижать) футболисты «Манчестер Юнайтед» будут посильнее ребят из «Эвертона». Он же будто не верил в наши способности. Даже я чувствовал, что мне не доверяют, в меня не верят. А вы удивляетесь, почему никто не вытворял чудес на поле.

Недосказанности и неопределённости делали ситуацию ещё хуже. Иногда он говорил «пасуйте мяч, иногда «не пасуйте мяч». Да что бы, […], от нас хочешь? В бассейне многие говорили о том, что не понимают Мойеса. Из-за него я сомневался во всём. Не забывайте, что мы профессионалы, и в наших обязанностях сделать всё, что хочешь тренер. Мы хотим, чтобы он сделал нас чемпионами. Его слово – закон.

В сентябре мы проиграли «Манчестер Сити» со счётом 4-1, и он позвал нас с Видой на совещание. К нам присоединился чувак, ответственный за видеоанализ. «Я хочу вам кое-что показать», сказал тренер. У него в арсенале было где-то 15 клипов, но мы не посмотрели и пяти. 40 минут мы разговаривали, и в итоге никакой вселенской мудрости он нам не открыл. Ситуация раскалилась и мне стало казаться, что он хотел всё побыстрее закончить, потому что конфронтация была ему не по душе. Это ещё одно различие: Ферги уничтожит любого, кто, по его мнению, негативно влиял на игру, но впоследствии нас никогда не терзал неприятный осадок.

Предположительно, идея видеоклипов заключалась в том, чтобы показать, почему мы пропустили столько голов. Мойес делал замечания: «Тут вы могли сыграть лучше, тут можно было сдержать Агуэрро». Я в ответ: «ОК, но Агуэрро – один из самых быстрых в лиге, но нам не было сказано оказывать достаточно давления на их полузащиту». Я имел в виду то, что с набором первоклассных распасовщиков глупо заострять внимание на одном Агуэрро. Держать Агуэрро было нелепо, поскольку он меня обскочит и получит мяч по воздуху. Если мяч будет распасован низом, у меня был бы шанс: я хотя бы помешал ему развернуться. Но Мойес не отвечал, только твердил о том, что его надо было крепче держать.

Мы подняли руки: «Да, ладно, были моменты, когда мы могли бы лучше сыграть», но мы всё пытались донести на него то, что проблема не в одной защите. Виду и меня вскрыли потому что вся защитная линия была неправильно построена и вся команда оборонялась неправильно. Первый гол случился после того, как я выбил головой мяч из штрафной, но он тут же вернулся обратно без каких-либо сложностей: никто не держал Матию Настасича, Самира Насри или Александара Коларова. Я пытаюсь сказать то, что лучший способ обороняться – устраняя источники атак. Мы умели всё это. Но это было в прошлом.

«Ладно, хочешь, чтобы я играл плотнее – я буду играть плотнее. Нет ничего легче. Если вы ждёте именно этого, именно так я и буду играть. Так и скажите!» Но в ответ он начал: «Да, но помимо этого…» Мы ничего не понимали! Может он был прав, но до нас он не мог ничего донести. Мы с Видой вышли оттуда, посмотрели друг на друга, и я сказал ему то, о чём он сам думал: «Я вообще не понимаю, что он пытался сказать».

Мы хотели чёткой и понятной информации, но всё было запутано. То он говорил «да, сыграем с вингерами», но мы ему не верили. Не верили мы и в то, что он хотел, чтобы нападение получало мяч из защиты.

Он наставлял меня выходить с мячом и посылать его по диагонали даже туда, где никого не было. Я считаю, что если кого-то нет на его месте, с командой явно что-то не так. Правильно ли мы играем? Хорошо ли двигаемся? Да, бывает время, когда иначе не поступить, но это исключения, а не правила! Что мне делать, когда я выбегаю, а пасовать некому? Послать подальше? Сотворить невероятное чудо с света в роли защитника? Иногда я посовал, а затем задумывался, этого ли он от меня хотел. Я во всём сомневался. Так чего он хотел? Я пасовал и думал: хорошо ли я поступил? Я занимал позицию и волновался из-за этого. В итоге мы часто просто включали автопилот и играли так, как играли в лучшие времена.

Были, конечно, и положительные моменты. По приезду первым делом он пообещал привести нас в лучшую форму, усилив физический аспект тренировок. «Вы станете крепче. Я заставлю вас больше бегать». Он усилил интенсивность тренировок. Его рабочая этика была превосходна. Он очевидно очень хотел достичь успехов в «Юнайтед». У нас были хорошие тренировки, которые он непременно посещал. Ферги, как правило, отдавал тренировки на попечение другим, например Брайану Кидду, Карлушу Кейрушу или Рене Малестину. Мойес предпочитал более личный подход.

Другое его заявление принесло много проблем. Он пообещал объявлять состав на матч в пятницу или субботу и заявил, что это решение не подлежит обсуждению. Если мы были недовольны непопаданием в состав – ничего не попишешь. Он не собирался объясняться или утешать. «Хотите что-то сказать – скажите в понедельник». Задолго после игры. Это – огромные перемены после Ферги.

Я, опять же, думал так: «Наверняка это работает в “Эвертоне”, но мы другие». В «Эвертоне» вряд ли было больше 13 человек, которые претендовали на игру в основе. Остальные были либо слишком молоды либо недостаточно амбициозны. Я не проявляю неуважение к «Эвертону»: так всё было в «Вест Хэме», когда я был совсем юным. Так всё работает в клубах уровнем пониже. В «Манчестер Юнайтед» 22 или 25 футболистов международного уровня, и все они хотят выиграть трофеи и все считают себя достойными места в основе. Естественно, обращаться с ними надо иначе. «Эвертон» играет 40-50 игр за сезон, из них всего несколько действительно тяжёлых встреч против сильных клубов. «Юнайтед» играет по 60 игр за сезон, и многие из этих игр – тяжёлые, важные встречи. Искусный менеджер такого клуба обязан уметь проводить ротацию состава так, чтобы все были довольны.

Ферги превосходно это умел. С ним весь состав чувствовал свою значимость и вовлечённость в жизнь клуба. К примеру, Чичарито: превосходный футболист и гарант большого количества голов. Фергюсон не ставил его в основу так уж часто, он предпочитал использовать его как «джокера», который может спасти игры с командами типа «Стоука» или «Астон Виллы». Хавьер так и делал и три года ему большего и не требовалось. С приходом Мойеса отношение к нему изменилось и Чичарито потерял веру в себя. Соответственно, изменилась его игра.

Необходимо уважать тот факт, что у футболистов есть эго, а у нападающих – особенно. Нужно поддерживать игрока в трудный момент. Мы живём для того, чтобы играть, и непопадание в состав мы воспринимаем очень болезненно. Ферги говорил: «Я не выбрал тебя, потому что ты мне нужен на следующий матч». Очень умная психология. «Я дам тебе передохнуть, путь у других будет шанс показать себя. Мне надо проводить ротацию. Не волнуйся, сынок, готовься к следующей неделе». Тут же забываешь о следующей игре и все мысли переносятся на следующую неделю.

Ферги вёл себя по-человечески, гуманно. Он был умён. Он говорил: «Мне нелегко. Поверь, мне не нравится то, что я должен делать». Иногда кажется, что это всё ложь, и ему на самом деле всё равно. Я говорил: «Не сыграю с “Ливерпулем”? Но ведь это одна из важнейших игр сезона!», на что он в ответ: «Я не могу рисковать, ты мне нужен на игру в Лиге Чемпионов». Поначалу я злился, но затем думал: «Да, но ведь он всё равно уважает меня как футболиста, верит в то, что я могу играть против сильнейших команд Европы. Вряд ли он перестал в меня верить». И так я перестал волноваться.

Большинство проблем и ошибок Мойеса слились на один матч, который, по сути, завершил наш сезон – ответная встреча в четвертьфинале Лиги Чемпионов против «Баварии». В предыдущем матче против «Олимпиакоса» мы совершили эффектный камбэк: после позорного поражения со счётом 2-0 мы дома переиграли греков со счётом 3-0.

К моменту встречи с немцами мы потеряли шанс попасть в первую четвёрку и Лига Чемпионов оставалась последним турниром, который мы могли выиграть. Первая игра завершилась со счётом 1-1. Впервые за сезон мы понимали, что делать: «Бавария» была действующим чемпионом, лучшей командой в Европе, так что мы играли компактно и контратаковали. Наконец-то Мойес дал нам чёткие инструкции: стоило мне выиграть мяч, я должен был доставить мяч мимо их защитников. Впервые вся команда понимала желания менеджера. Но даже тогда он совершил ошибку, поставив Гиггзи на левый фланг. Гиггзи было 40 лет – как он мог соревноваться с крайними соперника? Ну, впрочем, всё не было так плохо. Спустя неделю нас ждал матч, который дал нам шанс искупить свою вину и спасти сезон, а Мойесу – сохранить работу.

Я жаждал играть, особенно на таком великом стадионе. Я хорошо сыграл в первом матче, но затем пропустил встречу с «Ньюкаслом», поэтому я свято верил в то, что попаду на игру. Утром перед игрой всё пошло наперекосяк: на тренировку стандартов мы отправились в общественный парк. Что за нелепица! Местные фотографировали и снимали нас на видео. Так дела в «Манчестер Юнайтед» не делаются! Мы не можем публично демонстрировать свою тактику и построения на поле. Может сразу пошлём «Баварии» письмо или DVD? Какая-то любительская ошибка.

Но худшее было впереди: прямо там посреди парка Мойес кладёт руку мне на плечо и говорит: «Рио, я не ставлю тебя на игру. Нам нужно больше скорости в защите».

Внутри я умер. Я хотел кричать и схватить его. Но я командный игрок, и мне пришлось прикусить язык. Это был худший момент в моей карьере в «Манчестер Юнайтед». Никогда меня не игнорировали на такую важную игру, и тем более никогда мне не сообщали такие новости посреди парка, где я даже не мог высказаться. Я просто хотел кричать и материться, хотел спросить, почему нельзя было сказать раньше.

Объективно, я считал это колоссальной ошибкой. Заменивший меня Крис Смиллинг был травмирован. Нападающие «Баварии» Томас Мюллер и Марио Манджукич не были быстры и в решении Мойеса не было смысла. Лучше бы он просто сказать: «Я считаю, что Крис Смоллинг находится в лучшей форме» или что-то такое. Но он поступил иначе. Я даже не мог высказаться. Да он и не хотел ничего выслушивать, и в итоге я остался с невысказанным чувством негодования. Он знал обо всём за 24 часа до игры. Скажи он раньше, и я бы лучше принял это решение.

Многие ребята впоследствии сказали, что никогда не видели меня таким. Я сорвался и решил высказаться другому тренеру. Я никогда не демонстрировал свои чувства в открытую, и тогда мой гнев было не остановить. Я знал, что мои дни в «Юнайтед» подошли к концу, и любые попытки что-то доказать тренеру были тщетны.

Я не мог играть, но я мог смотреть на то, как всё шло наперекосяк. Сэр Алекс давал нам чёткие и лаконичные инструкции: «Атакуйте с первых секунд», «Прижмитесь поначалу». Главное: СОСРЕДОТОЧЬТЕСЬ! Это его любимое слово. Мойес же заявил перед игрой о том, что у нас будет три схемы, зависящие от того, как будет играть «Бавария»! По ходу матча он скажет, как играть. Данни Уэлбек мог играть справа… или слева… или позади. Синдзи Кагава точно сыграет сзади, или слева… это создало атмосферу неопределённости: как Данни может подготовиться к игре, если ему надо держать в голове 4 задачи? Даже опытные ребята были в замешательстве. Уэйн Руни, к примеру, перед матчами сидит в раздевалке и думает о том, как будет играть. Он будет думать: «Так, я в полузащите, поэтому буду делать такие забегания», и так далее. В своей голове мы визуально представляем игру. Мы можем адаптироваться по ходу встречи, но тогда мы вовсе не знали, что делать.

Матч начался так же, как и предыдущей: защита и быстрые контратаки. Почти сработало: Патрис Эвра забил чудо-гол из неоткуда, и какое-то время нам казалось, что шанс был. Затем «Бавария» отметилась тремя быстрыми голами и всё было кончено. Интереснее всего было наблюдать за Мойесом в действии – а точнее в бездействии. Ферги всегда подходил ко всем матчам с одной философией: победить всех. Я сравнил тренерские скамьи: наша ходила ходуном, а Мойес стонал после каждого решения в то время как Пеп Гвардиола был абсолютно спокоен. Великий менеджер всегда создаёт клубный менталитет. Так сделал Диего Симеоне в «Атлетико» - с ним все вовлечены в игровой процесс. Не только футболисты на поле решают исход матча, но и те, кто не играет, и клубный персонал – от менеджера по экипировке до спортивных учёных. Персонал должен быть счастлив, ведь это, в свою очередь, сказывается на морали игроков. И, как я понял, в «Эвертоне» всё так и было у Мойеса. Но не в «Манчестер Юнайтед». В «Эвертоне» не стояло задачи выиграть каждый матч и каждый трофей. Там было «не проиграем “Манчестер Юнайтед” и четвёрке других команд». После его увольнения мало кто из персонала чувствовал себя частью клуба.

Как все и так знают, игра против «Баварии» стала одной из последних для шотландца. Через 11 дней «Юнайтед» отправился в «Эвертон» (без меня) и проиграл 2-0. Через два дня его уволили. И не очень красиво: сначала клуб пустил слухи, которые циркулировали по СМИ на протяжении 2 дней, и только затем избавил Мойеса от страданий. Впрочем, Дэвид Мойес повёл себя так, как от него и ожидали: с честью и гордо поднятой головой.

Мы были в таком же неведении, что и фанаты. Клуб ничего нам не сказал. Я узнал об увольнении Мойеса из СМС Андера Линдегорра: «Это официально, парни. Официально». Я подъехал к «Каррингтону» как обычно. Вокруг собрались журналисты с камерами, а внутри созвали командное собрание – все понимали, с какой целью.

Мойес зашёл вместе со Стивом Раундом и Джимми Лумсденом и сообщил, что они покидают клуб. Он был недоволен тем, как информацию слили СМИ, что мы понимали. У всех нас есть семьи и наша гордость.

Он произнёс превосходную речь: «Я отлично провёл время здесь, но мы не добились результатов, а в футболе всё основывается на результатах, так что… меня уволили. Это лучший клуб в мире, постарайтесь остаться тут как можно дольше. Уверен, наши пути ещё пересекутся».

Он ещё раз нас поблагодарил, попрощался и пожал всем руки. Затем пришёл Гиггзи и тоже произнёс небольшую речь о том, как его сделали временным тренером. В конце я задал ему вопрос: «Как нам тебя звать? Босс? Гиггзи?» Мы посмеялись и сошлись на том, что «Гиггзи» сойдёт. Затем началась традиционная тренировка.

Футбол не знает пощады. Всегда грустно, когда кто-то теряет работу, но профессионал всегда найдёт силы двигаться дальше. Звучит жестоко, но такой уж это бизнес. Многое в футболе быстро меняется. Подступала игра с «Норвичем» и нам нужно выбросить всё лишнее из головы. Я и не представлял, что через несколько недель подобная ситуация ждала меня. Но как ещё можно реагировать? Все знают, что карьера может завершиться в мгновенье. Всем приходится с этим сталкиваться. Нужно смириться и двигаться дальше.

Многие считают, что роль менеджера в современном футбола преувеличивается. Вся эта сага показала мне, насколько важен может быть тренер. Даже если команда состоит из великих футболистов, которые настроены побеждать, кто-то должен руководить этими ребятами. Нужно создать правильную обстановку в раздевалке. Само собой ничего не происходит. Нельзя собрать вместе футболистов и надеяться на то, что они станут великой командой – эта ответственность лежит на том, кто всем руководит сверху.

Можно заметить огромную разницу между путаницей Мойеса и чётким подходом Луи ван Гала. Мне жаль, что я не смог поработать с ним – уверен, он бы многому меня научил. Сейчас ребята из «Юнайтед» говорят мне о том, что Ван Гал сильный, настроенный тренер с понятными методами и философией. И если ты не адаптируешься к философии, он находит тех, кто сможет. Есть потрясающая цитата Ван Гала: «Я тренирую не ноги игроков, а их голову». Я бы многому у него научился.

Я могу сказать, что Дэвилу Мойесу не повезло. Он просто не подходил «Манчестер Юнайтед» - не знаю почему. Его идеи не были плохи по сути, они просто не подходили футболистам, традициями и истории клуба. Мы игроки мы тоже можем признать то, что играли плохо. Это – факт. Но у нас не было чёткой структуры и понимания того, как играть. Нам платят за хорошую игру и мы провалились не из-за недостатка стараний. Мы старались как могли. Мы не смогли показать свои сильные стороны под руководством Мойеса.

Все знали, что прийти после такого видного человека в футболе будет крайне сложно. К тому же он пришёл в клуб после ухода Дэвида Гилла, исполнительного директора, который сильно влияет на трансферную политику и то, как клуб функционировал. Это был переходный этап для «Юнайтед» и любому тренеру пришлось бы нелегко. В любом случае Дэвид Мойес клубу не подходил – его идеи были туманны и он ничего не мог добиться от игроков.

В уме я продолжаю думать, кто же виноват в неудачах. Я бы хотел, чтобы он видел мой предыдущий сезон или пару лет назад, когда я был в лучшей форме. Не думаю, что его уволили из-за меня. Я не мог играть лучше, но я хотел бы играть чаще под его руководством. Может, он бы не был уволен или хотя бы увидел мои положительные качества. С другой стороны всегда думаешь, сделал ли он всё возможное, чтобы мы сыграли как можно лучше. Нет. Но так всё происходит в голове: вечный теннис с мыслям. «Я виноват? Он виноват?» Так думает любой профессионал.
Никогда не скажешь: «Это точно его вина». Всегда думаешь о своей роли. Он или я? Я никогда не пойму.