Интересы вне футболаЗа последние годы я начал увлекаться многими вещами помимо футбола. Конечно, футбол для меня превыше всего, но это не значит, что этому миру больше нечего мне предложить. Жизнь коротка, а мировоззрение многих футболистов зачастую слишком ограниченное. Раньше помимо футбола и, может, клубов, меня мало что интересовало. Я так часто тусовался, что многие события в период, когда мне было 16 и 22, слились в одно пятно. И такая жизнь ни к чему меня не привела. Потом я прибавил в профессионализме, стал отцом и мужем. Мои горизонты стали намного шире.
Я не планировал стать частью мира моды или социальных сетей. Я не планировал создать журнал и брать интервью у музыкантов и кинозвёзд. Ко всему меня привели инстинкты и природное любопытство, поскольку я всегда жаждал больше понять, как устроен мир. Например, ресторан я получил после того, как кто-то из друзей сказал «а ты не хочешь владеть рестораном»? Он сказал, что в «Спинг Гарденс» есть интересный вариант. Были ли мне интересно? Это был индийский ресторан, который мы знали по собственному опыту. Хорошее место, но с одним очевидным недостатком: он был в центре Манчестера, но не продавал алкоголь. Владелец хотел отказаться от аренды, и мы решили попробовать себя в чём-то новом. Ресторан из индийского превратился в итальянский, а название он получил Rosso – то есть «красный» по-итальянски. Название, конечно, связано с «Юнайтед», но это не так очевидно, потому что оно на итальянском. Я не хотел давать ресторану своё имя или как-то связывать его с клубом. Я хотел преуспеть самостоятельно или не преуспеть вовсе.
В моей семье никто не занимался ресторанами, но это меня и привлекало. Мне потребовалось несколько лет, чтобы добиться успеха, и теперь ресторан весьма популярен. Еда хорошая, места заняты, и в целом это один из наиболее оживлённых ресторанов Манчестера. На Северо-западе его даже называли рестораном года. Я бываю там то дважды в неделю, то разок за шесть недель. Отличное здание с характером. Меня волнует даже не тот факт, что ресторан приносит прибыль, а факт того, что людям там нравится, что народ отлично проводит время в ресторане, который бы не существовал без меня.
Конечно, из-за всей этой затеи мне пришлось повоевать с боссом. Стоило ему только про всё прознать, как он тут же мне позвонил и начал: «Ты что творишь? Я не хочу, чтобы у тебя был ресторан. Будешь там сидеть в баре и пить. Ты футболист…!» Ему затея не казалась чем-то серьёзным. Может, он боялся, что я превращусь в алкоголика. В клубе все помнят Джорджа Беста и его бутик на «Бридж Стрит», да и у многих других были пабы и ночные клубы. Я постарался успокоить менеджера. «Я не буду делать пиццы и разносить напитки! Это просто парочка моих друзей, которые используют мою имя для раскрутки. Если сработает – хорошо, если нет – мы попытались».
Я всё тщательно обдумал. Главное, чтобы ничто не сказалось на моём футболе. На самом деле даже наоборот: я перестал ходить по клубам или делать ставки, у меня появилось что-то вроде хобби. Это было время, когда я знал, как добиться лучшего результата как физически, так и ментально. Важнее всего был футбол, он был неприкасаем. Раньше я отказывался от любого предложения начать бизнес, но ближе к тридцатнику я точно знал, что требовалось для подготовки к играм, и я знал, что будет меня отвлекать, а что только сделает меня лучше. В то время я понял, что вовсе не плохо будет сосредоточиться на чём-то ещё. Не знаю, успокоил ли я тогда босса, но он меня больше не пилил.
В своей автобиографии босс упоминал то, что он был против моих затей вне футбола, но историю с Пи Дидди он слегка напутал. Я и раньше с ним работал, и он обещал созвониться, если окажется в Англии. Когда мы были в Дании, он связался со мной и сообщил, что у него было шоу в Копенгагене. Он пригласил меня на шоу, но я отказался, поскольку на носу была игра. Всё это было устроено с целью дополнительного пиара для него. Он хотел фотографию с ребятами. Я согласился и пошёл разговаривать с боссом. Затею он воспринял холодно: «Пи Кто? Что?» Он не слышал о Пи Дидди, но все ребята страстно хотели встретиться с музыкантом. «Зови его сюда! Мы хотим сфоткаться!» Я сказал: «Босс, ребята хотят познакомиться. Он просто заедет к нам, сделает фотки и уедет. Он ответил: «ОК, без проблем». Так всё и случилось. Дидди приехал, пожал руку боссу – и на этом всё.
Фергюсону казалось, что интервью и журналы только отвлекали меня. После плохой игры он то и дело повторялся: «Кем ты хочешь быть? […] телевизионщиком или футболистом?» Я не воспринимал такие нападки всерьёз, поскольку точно знал, что мои интересы никак не сказывались на моей игре. Я не давал ничему влиять на тренировки или предматчетвые подготовки.
Журнал и одежда с брэндом #5 были не более чем экспериментом, который позволил мне набрать жизненного опыта.
Журнал я начал в 2010-м году. Идею мне подкинул Пит Смит из New Era. Поначалу я отказался: «Ты в своём уме? Кому нужен журнал от меня?» В ответ он сказал: «Всё просто: мы запустим его онлайн и бесплатно». Я спросил, как можно отпечатать журнал за бесплатно. Мне дали понять, как дешевле не печатать журнал, и издавать его в Интернете. Никаких рисков. Зато сразу видна потенциальная аудитория. И я согласился. Мне нравилась идея бесплатного журнала, к тому же не была никакого вреда для окружающей среды.
Поначалу мы планировали выпустить три номера за шесть месяцев и посмотреть, к чему это всё приведёт. Я должен был брать интервью у знаменитостей, которые станут главным материалом. Остальные статьи будут писаться другими. Первое интервью я взял у 50 Cent, который на то время был главным рэпером планеты. Я был знаком с парнем, который знал его, мы встретились, а остальное – история. Потом я брал интервью у спортсменов, музыкантов, актёров и работников кино, моды и так далее. Мне всё это чертовски нравилось. Мне нравится выходить из зоны комфорта. Я никогда не брал интервью у других, но мне приходилось постоянно встречаться с теми, кого я уважал, и это было в новинку. Все интервью снимались на плёнку, а я просто задавал те вопросы, которые волновали меня. Как вы достигли успеха? Что побуждает вас двигаться дальше? Как вы готовитесь к концерту? Из чего состоит рабочий процесс? Как вы разряжаетесь после концерта, где тысячи людей выкрикивают ваше имя? Мне сложно вернуться к норме после одной игры, как справляетесь вы?
Мне посчастливилось встретить своих героев. Это те люди, с которыми я мечтал познакомиться. Тяжело сохранять спокойствие, когда встречаешься со своим кумиром. Больше всего я нервничал, когда встречался с Роджером Федерером после его рекордного триумфа на Уимблдонском турнире. Мне удалось на протяжении часа задавать ему свои вопросы! Целый час! Как оказалось, он любит футбол и знает меня, так что я чуть расслабился. Мы неплохо подискуссировали, даже слегка поспорили. Он изящен во всём. Мне нравится, как он себя ведёт, а в его игре чувствуется удивительное ледяное спокойствие. Он так долго держит форму, что просто невозможно этим не восхищаться. Его игра – это искусство, и я обожаю, как его удар закрытой стороной ракетки отдаёт былыми временами. Он видел мой неприкрытый восторг, и повёл себя спокойно и выдержанно. А затем он сказал: «Если ты хочешь ещё вернуться, или, может… мои теннисные туфли или что-нибудь такое… просто скажи». Тогда я внезапно осознал: «Блин! Это ведь Роджер Федерер!»
После встречи с Уиллом Смитом я увидел разницу между звездой и суперзвездой. С такими парнями можно выбить 10 минут и ни минуты больше! Но он был дружелюбен, и он правда был со мной эти 10 минут. Бывало, что меня записывали на двадцатиминутное интервью, а я получал целый час. С Джейми Фоксом я мог просидеть хоть целый день. У Мики Рурка сложилась невероятная жизнь, и с трудом верится, что я смог с ним побеседовать. Когда я встретился с Усэйном Болтом, это было сразу после того, как он побил очередной рекорд. Я спросил, что он обычно ест, на что он ответил: «Куриные наггетсы! Ещё я люблю вареники». Я был в шоке. То же бывает, когда меня спрашивают о том, как я передвигаюсь по Лондону, а я отвечаю: на метро.
Журнал мы назвали #5, что впоследствии стало моим собственным брэндом. Это всё наша совместная с New Era идея. Мы думали, сможет ли это перерасти в брэнд? У нас было лого, осталось куда-то его поместить… может бейсболка? Почему бейсболка? Они простые. Их не надо примерять, они подойдут на любого. Это был наш эксперимент: мы решили помещать всё в социальные сети без какого-либо пиара. Это был ранний 2011-й, когда люди постепенно осваивали «Твиттер». Где-то в то время я увидел игру по ТВ, и Рэй Уилкинс тогда во время репортажа сказал фразу «держись на ногах» где-то 25 раз. Так у меня появилась идея хэштэга #stayonyourfeet. Если кто-то лежал в аэропорте, я делал фотку и прикладывал хэштэг. Кто-то делал подкат, я снова добавлял #stayonyourfeet. Так родился мем.
После нашего тура по Азии я впервые окунулся в мир моды. Я создал тонны футболок с надписью ‘Stay On Your Feet’, которые, к моему изумлению, мгновенно распродались. Всё – исключительно благодаря социальным сетям. Повсюду люди носили футболки, а во время матчей фанаты кричали ‘stay on your feet, Rio!’
Это было какое-то безумие. Фраза стала популярной так быстро! Мы продали огромное количество футболок практически из воздуха. Тогда мы решили придумать что-нибудь ещё, и использовать журнал для раскрутки. У нас было полмиллиона подписчиков, а в «Твиттере» у было свыше двух миллионов фолловеров. Примерно столько же на «Фэйсбуке».
Так я начал продвигать бейсболки. Каждое интервью завершалась вручением этого сувенира. Кто-то надевал их, кто-то нет. Я не просил никого надевать их, я просто говорил «вот подарок». Джейми Фокс просидел в бейсболке целое интервью. Как и Льюис Хэмилтон. Николь Шерзингер и вовсе её купила! Эксперимент обернулся успехом. Каждый новый цвет бейсболки вмиг расходился. Затем мы попробовали продавать худи, которые тоже были мгновенно распроданы. Как-то в Дубае ко мне подошёл Тайни Темпа и спросил, где его худи. Во время моего превью к Чемпионату Мира Олли Мурс выпалил: «Рио, нам с ребятами срочно нужны бейсболки!»
В общем всё получилось так здорово, что я начал реструктурировать бизнес, чтобы поднять его на новый уровень. В продукции заинтересованы многие видные магазины. Потенциальных покупателей очень много, но мы должны сначала тщательно проверить качество продукции.
Пока мы не спешим идти на риски. Конечно, в New Era есть плеяда людей, которые занимаются моим бизнесом, но идеи, цвета и стили – это моя задача.
Новая ли это карьера? Вряд ли. С модой и журналом я экспериментирую, играюсь. Мне постоянно подсовывают новые идеи. «Попробуй это, сделай то». Я бы с радостью, но от всех моих действий зависит моё имя и репутация. Пока всё хорошо, надеюсь, так будет и дальше. Не получится – не страшно, буду пробовать что-нибудь другое. Главное – это опыт, жизненные уроки. Я многое знаю про СМИ, пиар и бизнес. У меня не было времени не колледж, но чему-то я учусь каждый день.
Пол СкоулзОбладай Пол Скоулз характером Тьерри Анри или Дэвида Бекхэма, и на земле не было бы большей звезды. Любой великий футболист это подтвердит. Езжайте в Барселону и побеседуйте с Хави или Иньестой. Поговорите с Патриком Вийера или Зиданом. Посмотрите в Интернете, что они думают на этот счёт. Все признают, что сложнее всего было играть против уважаемого всеми Пола Скоулза. Он входит во все списки лучших. Он был неподражаем.
Пол всегда был тихоней, и поэтому его часто забывали в голосованиях за игрока года. Впрочем, я могу рассказать вам, насколько его ценили в «Юнайтед». Пол не был лучшим по подкатам, а на тренировках он частенько отвешивал пинки ребятам. Но никто не протестовал. Любой, кто играл бы так, как Скоулз, напросился бы на драку, но Пола так любили, что его грубые подкаты никого особо не задевали. И всем как-то было всё равно, когда его удаляли с поля. Как-то во время важнейшей игры с миланским «Интером» он получил красную карточку на десятой минуте. А что мы? А мы думали, что ничего страшного, ведь Пол сколько раз нас выручал. Даже менеджер давал ему такие поблажки, которые нам и не снились.
Почему так? Ответ прост: он был лучшим футболистом в истории клуба. Играть с ним – мечта. Он был великим, величайшим игроком. Он всё делал тихо, без показухи. И всё это было неповторимо.
Все говорят про его фирменный длинный пас с одной половины поля на другую. Но многие так умеют. Зато мало кто может вывести из игры два или три защитника. Скоулзи делал это постоянно. Он не перестраховывался. Он всегда стремился атаковать защитника, протащить мяч для вингера. Можете говорить про Хави Алонсо, Пирло или Тони Крооса. Да, они хорошо пасуют, но все они перестраховываются. Они не играют с мячом так часто и так точно, как Скоулз. Он – человек-навигатор! Скоулзи мог забить на тренировке с 27 метров как ни в чём не бывало! На «ютубе» есть видео, это настоящее искусство.
Скоулз всегда открыт, даже когда на него давят. Такие игроки бесценны. Помимо этого, он забил столько важнейших голов. Он всё делал с прямотой и без помпы.
Это самый одарённый человек, которого я знаю. Это видно по предсезонным подготовкам, когда после отдыха все только пытаются вернуть форму, а Пол играет так, будто перерыва и вовсе не было. Он всегда был лучшим на тренировке. Не важно, сколько времени он не играл, он придёт и обыграет кого угодно. Может, перерыв заметен по скорости, но техника и касание всегда были безупречны.
После своего ухода он захаживал на тренировку пару раз. Всегда без предупреждения. Как-то перед игрой с «Сити» мы внезапно увидели его на автобусе. «Что ты тут делаешь?», я его спросил. «Просто посмотрю игру». «Ну ясно».
В раздевалке менеджер зачитывает состав… и Скоулзи на замене! Невероятно! Скоулзи вернулся! Он не играл семь или восемь месяцев, но на тренировке он опять лучший. Невероятно. Он моментально вернулся на былой уровень.
Помню, как бежал через всё поле чтобы отпраздновать гол, и говорил ему: «Это настоящая честь играть с тобой». То же я говорил Гиггзи. И это правда. Они могли совершать чудеса, а затем от всего отшучиваться. Другой на его месте кричал и праздновал бы, но он просто вёл себя так, будто ничего не случилось.
Никто не понимал Скоулзи. Он не мягкий, как вы думаете, нет, он может быть очень резок. Он не мстителен, но порой его маленькие комментарии и замечания могут задеть. Он бесстрастен и остроумен. Не думал, что увижу его на телевидении, но после того, как в 2014-м он появился на Sky, я подумал, что он многих подчистую уделает. И он уделал. Он набросился на «Арсенал» и раскритиковал Джека Уилшира. Досталось и нам. Мы все смотрели программу и ухохатывались. Что ещё оставалось? Мы этого ждали. Скоулзи – честный парень, и он всё говорил начистоту. Мы не жаловались, потому что он был прав. Оставалось только стерпеть. Он просто был честен со всеми.
ФрэнкиЯ многим обязан Лэмпардам. Фрэнк Лэмпард-старший, игравший в защите за «Вест Хэм» в 70-х и 80-х, был скаутом, и пригласил меня в клуб. Впоследствии вся семья приняла меня и очень помогла освоиться. Фрэнк-старший видел, как пятнадцатилетний я играю за округ «Блэкхит», и позвал меня на тренировку «Вест Хэма». Из-за траффика я опоздал на 45 минут, и очень из-за этого переживал. Я не думал возвращаться, но он настоял. Он повидал меня и рассказал, что клуб собирался вложить много денег и времени в развитие молодых футболистов. Он был прав, и у меня всё сложилось. Он подъезжал к моему дому и привозил меня в клуб. Стоило мне подойти к его чёрному «Мерседесу», как он закрывал двери. Это всегда вызывало у меня смех. Я и представить не мог, что его сын станет моим близким другом, товарищем по команде… и соперником.
Фрэнк-младший – давайте просто будем звать его Фрэнком – отличался от меня. Он посещал частную школу, получал хорошие оценки и жил в большом роскошном доме в Эссексе. Но эти различия никогда нас не смущали, и мы сразу же подружились. Наш подход к футболу был схож: мы были очень соревновательны и крайне серьёзно относились к саморазвитию. Мы всегда последние покидали тренировку. Гарри Рэднапп или тренер молодёжки Тони Карр всё время кричали: «Идите уже! Сохраните силу для игры!», но мы прятались и продолжали играть там, где нас не было видно. Мы не то чтобы пытались обойти друг друга, просто это было что-то вроде здоровой конкуренции, которая была частью нашей дружбы. Если он занимался бегом, я тут же был обязан попытаться его обойти – я просто не мог иначе. Когда он оставался на полчаса после тренировки для того, чтобы попрактиковать пасы и удары, я был обязан присоединиться: я не мог позволить ему стать в чём-то лучше меня. Я знаю мало людей, которые относились к своей работе с таким самоотверженным профессионализмом. Он всегда трудился сверх нормы, всегда практиковал удары. Именно поэтому он стал таким умелым голеадором.
Мы были друзьями, но, что ещё важнее, Фрэнк мотивировал меня. Он был не только другом, но и лучшим коллегой. Мы оба яростно стремились попасть в основу, и мы помогали друг другу становиться лучше. В итоге мы оба стали выступать за сборную Англии, но до этого мы были учениками. Вместе мы выступали за молодёжный и резервный составы, и вместе мы пробились в основу «Вест Хэма». После его первого гола «Барнсли» на выезде мы вместе танцевали от радости. Обо всём мы договорились ночью ранее: «Если забьёшь, станцуем вместе». Получился очень нелепый танец, который мне стыдно вспоминать.
Впрочем, не работой единой. Во время выездов мы останавливались в одном номере, а Фрэнк был неисчерпаемым источником смеха. Он всегда вставал посреди ночи (всегда), и отливал невероятно долго. Уверен, он это делал для своей публики – меня – только чтобы рассмешить. Клубы и пабы мы всегда помещали вместе. Мы были не разлей вода, и все удивлялись, если видели нас по-отдельности. В молодёжке собирался отличный коллектив. Фрэнк был «мальчиком с постеров», любимчиков девчонок. Я умел разговаривать, так чтоб мы были отличным напарниками. Впоследствии он стал своим в Челси, но на то время он предпочитал Эссекс.
Он и его семья всегда обо мне заботились. До Пэкама было очень далеко, и я часто у них ночевал. В первую ночь я не верил своим глазам – их дом был просто роскошным! Они были приятными гостеприимными людьми. Мама Фрэнка Пэт была очень приятной дамой. Фрэнк-старший был движущей силой, а Пэт добавляла тепла. Фрэнк любил свою маму и старался быть на неё похожим. Благодаря ей я чувствовал себя как дома. К сожалению, с ней случилась настоящая трагедия: она внезапно заболела и скончалась.
Отец Фрэнка всегда требовал от него максимума, и обращался с ним строго, во всяком случае на футбольном поле. Во время игр он всегда кричал на него: «Что такое? Ты не хотел заполучить мяч!»
Фрэнк хорош тем, что он никогда не прячется. В начале карьеры он делал всё, чтобы впечатлить отца. Быть сыном старшего Фрэнка было нелегко. Когда Фрэнк был маленьким, к ним в дом часто захаживал Бобби Мур, старый приятель отца по команде. Так что у Фрэнка был не только отец-легенда, но и дядя Гарри – главный тренер. Так уж получилось, что сестра его мамы вышла за Гарри Рэднаппа, и от футбольной аристократии в этой семье было просто некуда скрыться!
К счастью, Гарри оценил нас обоих. Когда ему нужно было сводить молодёжку и основу, он звал нас. Старшие игроки часто ему за это пеняли, а фанаты впоследствии часто припоминали семейные узы, которые явно сыграли Фрэнку на руку. В то время клуб организовывал «фанатские форумы», мероприятия, на которых менеджер, игроки и представили клуба отвечали на вопросы. Однажды на таком мероприятии вырисовался один парень, который накинулся на Фрэнка: «Он недостаточно хорош! Вы к нему предвзято относитесь, потому что он семья! В резервах есть футболисты получше». Оказалось, что племянник того парня играл за резервы с Фрэнком. Гарри тогда встал на его защиту: «Помяни мои слова, Фрэнк Лэмпард ещё сыграет за сборную Англии!»
И он сыграл.
У Фрэнка сложилась потрясающая карьера, и он превзошёл своего отца. Я всегда был его поклонником. Фрэнк чётко видел игру и знал куда и когда отдавать пас. Он всё делал быстро, одним касанием. Его можно описать одним словом – продуктивный. Он не увлекался дриблингом, его стихией была активная игра в пасы. Он обладал талантом пробивать у самого края штрафной. Он быстро передвигал ногами, освобождал себе место и… БУМ! Всё – результат годов тренировки.
Многие спорят, кто лучше – он или Стивен Джеррард. У Стиви был натуральный талант, но по части важных голов, прорывов в штрафную и тайминга у Фрэнка не было равных. Будь я менеджером, я бы всегда ставил на Фрэнка. Конечно, Джеррард способен вытащить игру в одиночку, в свои лучшие годы он делал это не раз. Кубок Англии он выиграл сам, как и финал Лиги Чемпионов в 2005-м. Если бы моей работой было просто смотреть, я бы выбрал Джеррарда: он более эффектный и разносторонний игрок. Посмотрите на него во время тренировок – это высший пилотаж! Он делал точнейшие пасы на 27, 37 метров как Скоулз или Бекхэм. Он мог обходить и забивать. Он был взрывным игроком, который способен поразить. Разве что Пол Скоулз в свои лучшие годы мог сравниться с Лэмпардом по части тайминга прорывов в штрафную из полузащиты. Впрочем, повторюсь: будь я менеджером, я бы всегда ставил на Фрэнка. Он – хладнокровный завершитель, которых поискать. Он мог гарантировать 20 голов за сезон – такие игроки бесценны. Он получит два шанса за игру, из которых один выльется в гол, а второй – в удар в створ. Невероятная эффективность! Он побил рекорд по голам «Челси»… будучи полузащитником! Что ещё тут сказать?
Фрэнк был умён. Он вычислил, что за тайм он пройдёт в штрафную соперника 4 или 5 раз, из которых к нему 1 или 2 раза попадёт мяч, и один из этих шансов он использует, чтобы забить. У него не было странных или непонятных задумок, он просто знал свои шансы. «Если я буду делать забежки, если получу шанс… я забью». Он трудился на тренировках и старался быть максимально продуктивным и нерасточительным для того, чтобы его математика работала. За пять сезонов в «Челси» он забивал по 20 голов за сезон. Будучи полузащитником! Невероятно. Недостижимо. Один раз «Челси» выиграл лигу чуть ли не исключительно благодаря ему. Тогда Фрэнк забил два гола «Болтону» в последние дни сезона.
Наша дружба была нелёгкой, во многом из-за меня.
После ухода из «Вест Хэма» в «Лидс» мы оставались друзьями, но моя карьера была на подъёме, и оставаться на связи было нелегко. После его перехода в «Челси» в 2001-м всё изменилось. Тогда «Челси» набирал силу. До чемпионства было далеко, но всё быстро менялось. После моего перехода в «Манчестер Юнайтед» в 2002-м мы стали прямыми соперниками. В мой первый год «Юнайтед» выиграл в Премьер-лигу, затем в Лондон приехал Жозе Моуриньо, и пришёл их черёд побеждать. Мы играли друг против друга.
В лагере сборной мы не общались на эту тему. И всё же из-за соперничества «Юнайтед» и «Челси» мы всё больше отдалялись. Тогда бы я сказал, что всё дело в неприязни между клубами. Я боялся выдать ему информацию о том, как мы будем играть, а после побед «Челси» я отказывался разговаривать из-за зависти. Он, наверняка, чувствовал то же самое, ведь он обладал таким же соревновательным духом. Мы так созданы: мы с жадностью цепляемся за победы и не хотим, чтобы кто-либо ещё испытал такую радость.
Было бы хуже, если бы он выступал за «Арсенал», поскольку между «канонирами» и нами было ещё больше неприязни. Впрочем, сейчас когда я встречаю Мартина Киоуна, Патрика Виера и Тьерри Анри, мы вместе смеёмся над былыми перепалками. Может, так будет и со мной и Фрэнком.
А может, дело во мне. Я знаю, что у других получается сохранять дружбу с соперниками. Уэйн Руни дружит с Джо Хартом. Я, впрочем, неспособен открыться к тем, кто является моим соперником. Не знаю, почему. Я чувствую давление, особенно, когда мы вместе в сборной. После какой-либо победы «Челси» я всегда боялся, что Фрэнк, Джон Терри или Эшли Коул втайне смеются надо мной. Вряд ли они думали такое обо мне. Я вижу свою неправоту только сейчас, по истечении многих лет. Может, это побочный эффект жажды победы. Всё-таки для того, чтобы сохранять силы и страсть к победе, нужно быть слегка не в своём уме. Нельзя демонстрировать слабость. В то время я не осознавал свои чувства, а ребята из «Челси» вряд ли надо мной смеялись. Впрочем, всё это объясняет, почему для меня было так важно обыграть их в финале Лиги Чемпионов. Я не представлял свою жизнь в случае поражения. Не знаю, разделяли ли они мои мысли. Сейчас я не уверен, что думать о себе. Вряд ли такой ход мыслей был здоровым; сейчас мне и вовсе моё поведение кажется странным. А может Фрэнк тоже так размышлял. Но мне всё равно жаль, что от этого пострадала наша дружба.
Сейчас я сильно сожалею о том, что мой дух соперничества мешал мне заводить друзей с футболистами из «лагеря врагов». Большинство футболистов – не более чем знакомые. Были, впрочем, исключения: пару раз я отдыхал с Эшли Коулом, но у него совершенно другой характер, более свободный, бесшабашный. Среди футболистов, которые играли в моё время, я наиболее дружен с Джоди Моррисом. Среди других – Майкл Каррик. Я всегда на связи со многими из «Юнайтед». Иэн Дауи, который чуть постарше, был настоящим ментором для меня в «Вест Хэме», и мы до сих пор общаемся. Отличный парень. Когда я был совсем юн, он присматривал за мной и всегда давал советы.
В «Юнайтед» я сильно сдружился с Неманьей Видичем. Мы вели много серьёзных разговоров о футболе и жизни. Но с товарищами всё иначе. С товарищами не надо соревноваться за трофеи.
Конечно, я поддерживаю контакт с Гэвином, Рэем, кузеном Бернардом и агентом Джейми. Это мои друзья вне футбола. Они не были моими соперниками, и у нас не было проблем. Сейчас я вижу, что после перехода в «Юнайтед» я разорвал отношения с очень многими. Я не знаю чувств Фрэнка, поскольку мы никогда этого не обсуждали. По сути, я задумался обо всём только после своего ухода из «Юнайтед». Может, он всё видит в совсем ином свете. В своей книге он говорил обо мне только хорошие вещи. Он упоминает, что мы отдалились друг от друга после моего переезда, но пишет, что всё было хорошо во время встреч в сборной. Мы больше не соперники, и может это скажется на наших отношениях. Мы уже давно перешагнули тридцатник, и даже мимолётом я увидел, что он переменился. Мы тогда впервые увидели друг друга после ухода из клубов, и мы оба были уязвимы. Когда мы вернёмся и будем жить в Лондоне, у нашей дружбы появится второй шанс.
5.7 миллионов – не пределНаступал Чемпионат Мира 2010 и я был на седьмом небе. Травмы далеко в прошлом, отличное настроение, я в форме. Я буду капитаном своей сборной на самом престижном турнире в мире. Затем, во время самой первой тренировки в Рюстенбурге что-то идёт не так. Я кинулся за мячом вместе с Эмилем Хески, и каким-то образом он падает мне на колено. Это не его вина, но я чувствую, что что-то с коленом. К нам подбегает наш физиотерапевт Гэри Льюин, и я говорю ему, что колено не в порядке.
По дороге в больницу на скорой помощи я чувствую адскую боль, но все мои мысли о том, что для меня Чемпионат Мира может быть уже окончен. Я спрашиваю доктора, что со мной, но он не знает. «Если это связки, то надежды мало». Я начинаю плакать. Один из работников странно на меня смотрит. Когда я выхожу из машины на костылях, он говорит «можно мне вашу футболку?» Не понимаю, как можно в это время задавать такой идиотский вопрос.
Я разбит, и с трудом стараюсь не заплакать, пока жду результатов рентгена. Внезапно открываются двойные двери и входит парень у ужаснейшем состоянии. Кровь везде – он попал в автокатастрофу. В тот миг я обрёл спокойствие. Я подумал: «Знаете, что? Надо улыбаться. Со сравнению с ним я в полном порядке». Я стал шире смотреть на вещи и смирился со своей ситуацией. Если не суждено, значит не суждено. Впоследствии снимок подтвердил опасения. Я растянул связки, а лечение должно было занять месяц-два. «Ну, ничего не поделать», подумал я. И всё. Один Чемпионат Мира закончился, но впереди меня ждал совсем другой мир.
Мы сняли виллу в Марракеше, чтобы взять паузу. Я взял семью, агента Джейми и приятелей, в том числе Джоди Морриса. Тогда популярность набирал некий «Твиттер», который родился на свет восьмью месяцами раньше в США. Некоторые знаменитости положительно о нём отзывались, и я решил посмотреть, в чём вся соль. Я зашёл и БУМ! Настоящее откровение. Я был в восторге. Сначала я подумал, что это отличный способ быть более вовлечённым в Чемпионат Мира. Затем, когда я вернулся домой, «Твиттер» стал ещё важнее. Наконец-то я смог разговаривать с фанатами. Со СМИ у меня всегда была напряжённые отношения, поскольку журналисты всё время делали из меня совершенно другого человека. Журналисты считали меня вечным тусовщиком, которого волновали только красные дорожки, кинопремьеры и побрякушки. Почему обо мне всё время писали гадости? Никто даже не пытался понять, кто я на самом деле.
«Твиттер» позволил мне открыться с другой стороны. Фанаты смогли увидеть, что из себя представляет моя жизнь и мои интересы. Я стал делиться моментами своей жизни. Даже такая мелочь, как «По дороге на тренировку завезу детей в школу» вызывает большую реакцию. «Да ну? Нет водителя для таких вещей?» Вообще-то нет. «Сажусь на поезд в Лондон». «Да ну? Нет своего самолёта/вертолёта?» Да нет же!
Когда я пишу в «Твиттер» с поезда, меня спрашивают, где телохранители. С какого чёрта у меня должны быть телохранители? Люди обладают странным пониманием того, кто такие футболисты. Да, я просто просыпаюсь по утрам, отвожу детей в школу и иду работать. С женой я готовлю детям ужин. Порой глажу бельё.
«Твиттер» помог мне поменять отношение многих фанатов «Юнайтед». Со многими у меня долгое время были весьма прохладные отношения ещё с тех времён, когда я не сразу подписал контракт. Вообще, совершенно нормально проводить долгие переговоры; Рой Кин и вовсе год с контрактом тянул, Бэкс и того дольше. На протяжении нескольких месяцев мы вели переговоры с клубом, как внезапно на меня обрушились фанаты, которые требовали тут же всё подписать. Мол, когда я получил удаление, клуб за меня заступился. Да, заступился, но я и не собирался уходить, просто уточнение всяких мелочей всегда занимает время, и не из-за чего было устраивать панику.
К несчастью, во время всей этой эпопеи меня запечатлели за одним столом с Пини Захави (моим агентом на то время) и Питером Кеньоном, исполнительным директором «Челси». Так уж случилось, что я наткнулся на него в ресторане, в котором встречался с Пини. Поверьте, у меня и мыслей не было. Тем не менее, кто-то нас сфотографировал, а СМИ сделали всё в своих силах, чтобы раздуть скандал с моим якобы уходом. Некоторые фанаты отреагировали, мягко говоря, странно. Как-то ночью к моему дому подошла большая группа людей в худи с бейсболках, с требованиями объяснить, почему я не подписал контракт. После игры с «Чарльтоном» меня и вовсе освистали! Уходи, мол! Пока не подпишешь контракт, мы с тобой дела не имеем. Мой папа был среди фанатов, и во время всей этой ситуации он чуть не подрался с толпой.
К сожалению, фанаты и не попытались разобраться во всей ситуации. Из-за этого многие попросту ненавидели меня на протяжении нескольких лет. Они говорили, что я должен быть благодарен «Юнайтед». Но всё-таки эмоции иногда следует отставлять на второй план, нужно понимать, что футбол – это ещё и бизнес. Да, играть за «Манчестер Юнайтед» – это мечта, но нельзя забывать, что «Юнайтед» стал наиболее прибыльным клубом в мире, и игроки тоже стали частью этого механизма. Фанаты говорят о лояльности и чувствах, но всё не так просто. Если бы клубы относились к своим футболистом лояльно, то такое отношение было бы обоюдно, да. Да, «Юнайтед» поддержал меня, когда мне было 24 года, но почему? Из-за лояльности или из-за того, что я был важной частью работающего механизма? Клуб не был столь сентиментален, когда в 35 мне указали на дверь. Не думаю, что сейчас фанаты сомневаются в моей привязанности к клубу. Я всегда посвящал себя клубу на 100%. Будь моя воля, я бы остался в клубе до того момента, когда бы меня пришлось выносить ногами вперёд! Но так футбол не работает.
«Твиттер», в своём великолепии, позволил мне наладить связь с фанатами, без клеветы прессы и слухов. К моменту написания книги у меня 5.7 миллионов фолловеров. «Юнайтед» долго с опасением поглядывал на социальные сети, но сейчас и он принял их, как должное. Мне приятно считать себя кем-то вроде первопроходца! Менеджер опасался, что «Твиттер» будет отвлечением от наших обязанностей, но я давал ему чётко понять, что это не так. Социальными сетями я занимался в свободное время – в отелях перед играми или во время путешествий. Наоборот, социальные сети стали источником радости и помогли мне с моим футболом.
Существуй социальные сети во времена моей юности, я мог бы исполнить многие свои мечты. Я мог бы видеть, чем занимался Джон Барнс, я мог спросить, как он тренировался и как достиг таких успехов в дриблинге. «Твиттер» позволяет людям быть ближе к футболистам. Я знаю кое-кого, кто даёт своим агентам или менеджерам управлять своим аккаунтам, но фанатов так не проведёшь! Все свои твиты я пишу сам, и я стараюсь как можно реалистичнее описывать то, что со мной происходит. Поэтому за последние 4 года мои отношения с фанатами заметно улучшились. Теперь обо мне судят по тому, что видят в социальных сетях, а не по статьям в газетах.
Мне очень нравится то, что это всё, по сути, нескончаемый разговор. Я не просто заявляю о чём-то на весь мир, я общаюсь с людьми, и это приносит мне столько радости. Я не отвечаю прямо, но я ответил на тонны интернет-интервью. Я устраивал всякие соревнования, где можно было выиграть XBOX или что побольше, например, машину или билет на концерт Ашера. Я люблю эту связь. Каждый раз, когда я достигаю круглой цифры, например 1 или 2 миллиона, я всегда-то что-то отдаю фанатам. Нельзя забывать, что «Манчестер Юнайтед» – это мировой феномен, как и сами социальные сети. И я могу общаться с людьми из Африки, Индонезии – откуда угодно.
Бывают и перепалки. Теперь я могу вести диалог с теми, кто раньше выкрикивал что-то с трибун. Бывает, что мы переходим черту. Если вы человек чувствительный – не суйтесь в «Твиттер». Когда игра идёт, а команда выигрывает – всё прекрасно. Всем хорошо и весело. Но если что пойдёт не так… если команда проиграла или ты ошибся. Это тяжело. Люди набрасываются на тебя, и можно ещё больше растерять уверенности в своих силах. Буду честен: бывало, что после поражений я на время отходил от «Твиттера!
Впрочем, фанаты имеют право высказывать своё мнение. Они любят команду, они платят ей немаленькие деньги, заработанные своим трудом. Они заслужили право высказать своё мнение. Это часть современного футбола. В лучшие времена можно ощущать стопроцентную поддержку, в худшие – фанаты заставят тебя чувствовать себя ужасно. Но это нормально. Футбол – игра эмоциональная, и люди должны выражать свои эмоции.
Я знаю, что чувствуют фанаты, ведь я сам диванный фанат, который прётся от регби или бокса или даже футбола. Уверяю вас, с трибун игра кажется намного проще. Вы думаете: «Он должен быть здесь… как он не увидел тот пас?» Я веду себя также, это часть веселья, но, поверьте, на поле всё совсем не так очевидно.
Социальные сети – это палка о двух концах. Нужно уметь проглатывать обиды и соглашаться с наездами, потому что любой агрессивный ответ навлечёт на вас штраф от клуба. Я считаю, что футболистам следует позволять давать отпор, без грубости и мстительности, конечно. Всё должно быть, как в раздевалке: за свои проступки надо отвечать. Если какой-нибудь умник не даёт вам покоя, надо иметь возможность его заткнуть.
Но есть правила. Футбольная Ассоциация хочет, чтобы футболисты были ролевыми моделями, но психология намного сложнее. Если какие-нибудь диванные войска наезжают на вас «Твиттере», это не значит, что эти же люди при личной встрече в пабе или на улице не попросят у вас автографа. Мне кажется, их оскорбления – это просто попытка увидеть вашу реакцию. Легче постоянно наезжать на звёзд типа Пирса Моргана, чей «Арсенал» уже годами играет не очень.
Есть такая проблема, когда многие не попросту не считают нас за людей. По их мнению футболисты – это роботы. Почему? Потому что мы много зарабатываем. Футбол был игрой для рабочего класса, но, поскольку сейчас зарплаты резко возросли, для многих это уже не та игра. Для многих это уже достаточная причина для оскорблений. Тут такое мышление: они думают «ты-то смог сбежать, но не я, так что я имею полное право излить на тебя всю свою злость». Поверьте, такие люди и дня на продержатся на моём месте. Они не выдержат, не найдут силы выдержать поток критики их семьи и друзей. Они не выдержат это, и уж точно они не смогут придержать язык и промолчать, как это делаем мы.
Кого я не могу терпеть, это сумасшедших мстительных типов, которые хотят навредить твоей семье. Например, как-то мне написали «надеюсь ты и твои дети умрут по дороге в школу» или «желаю тебе умереть от рака». Как-то по дорогу в Малайзию или Индонезию мне написали «надеюсь, самолёт рухнет». Да это же безумие какое-то! Чтобы такое написать надо быть настоящим идиотом или попросту больным человеком. Но таков мир: такие люди в жизни, как правило, ничего из себя не представляют, а социальные сети для них – способ вылить всю желчь и ненависть, которые бурлят в их организме.
