А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой.
Классик

Мне говорят, что своими поступками я подаю дурной пример молодежи, а я считаю, что вообще не обязан кого-то воспитывать, поскольку каждый человек должен сам вырабатывать для себя жизненные принципы и ориентиры.
Эрик Кантона

На трибунах «Олд Траффорда» во время матчей «Манчестер Юнайтед» нет-нет, да увидишь полотнища французского триколора с изображением волевого и заносчивого лица и надписью Eric The King — «Король Эрик». До сих пор, невзирая на прошедшие годы, которых по футбольным меркам достаточно для забвения, этот человек в «Театре мечты» имеет статус божества. До сих пор, невзирая на появление новых кумиров и новых звезд, именно «Король Эрик» является символом победоносной команды, созданной сэром Алексом Фергюсоном. Потому что образ француза точнее всего отображает образ самого клуба, формировавшийся десятилетиями — недюжинная воля в сочетании с поистине королевской заносчивостью.

Его зовут Эрик Кантона. Футбольная судьбина вдоволь помотала его, но он никогда не был безвольной щепкой, которую болтают и швыряют безжалостные волны. Он сам поднимал ветер и с головой бросался в пучину, словно проверяя на прочность не столько себя самого, сколько других. Даже пристав после долгих скитаний к своему берегу, он остался все таким же мечущимся и непредсказуемым.

Его любимый поэт — великий Артюр Рембо. Его любимая личность — великий Джим Моррисон. Люди разных эпох — они оба были и остаются близки Эрику. Они не боялись бросать вызовы обществу, они прожили короткие жизни и, вспыхнув ярко, сгорели на самом пике своих талантов, не дав завистливому миру шанс злорадно наблюдать за их падением, угасанием и умиранием. С футболистом Эриком Кантона случилось то же самое.

Джим Моррисон всю свою беспутную жизнь вел дневник, который и дневником-то назвать нельзя. Скорее это журнал опытов, журнал экспериментов, которые он ставил над окружающими, опробуя на них свои шокирующие поступки, наблюдая за ответной реакцией и с дотошностью исследователя записывая результаты в тетрадке. Кто знает, есть ли такая тетрадка у Кантона. По всей видимости, должна быть, пусть и не в буквальном смысле.

Как могло случиться, что француз-эксцентрик получил такой королевский статус именно в Британии? Удивительно. Ведь он и близко не был джентльменом и образчиком благопристойности. Ему не грозила канонизация, но, тем не менее, художники именно его рисовали в образе Христа, чего не было ни с Бобби Чарльтоном, ни с Гари Линекером — первейшими кандидатами для иконописи. Может, сказалась пресыщенность слащавыми положительными героями, которых выпячивали и которых лепили, дабы хоть как- то сгладить имидж английского футбола, подорванный футбольными хулиганами 1980-х? В такой ситуации человеку свойственно тянуться к низкому, грязному и скандальному. Но в английском футболе и тогда были свои хулиганы, и — похлеще! Взять хотя бы Винни Джонса. Или вот Рой Кин — тоже славный пример. Но, наверное, все дело в силе притягательности самой личности Кантона, которая непонятно откуда исходит — от Добра или все-таки от Зла. Преслрвутое единство противоположностей.

Кантона — это вовсе не голы и передачи, чемпионства «Лидса» и «Манчестера», это вовсе не каратистский удар болельщика «Кристал Пэлас». Кантона — это короткий эпизод из позабытого матча «Манчестер Юнайтед», который хорошо подошел бы для столь любимой советской пропагандой рубрики «Их нравы». Но странное дело, осуждать поступок Эрика не хотелось. Наоборот, глядя на то, что вытворил Кантона, возникало какое-то щемящее и сладкое чувство, едва подернутое дымкой средневековой романтики — о благородных рыцарях, которые творили самые дикие и кровавые преступления, но не просто так, а ради великой и благородной цели. Кантона говорит, что всегда только и делает, что сражается с несправедливостью.

В случае с Эриком приходится иметь дело еще и с рыцарем Печального Образа — отчужденный, погруженный в свои раздумья, мрачный и величественный. По словам Роя Кина, Кантона отлично вписывался в образ Одинокого Воина, который всегда сам и всегда против всех,— образ, столь любимый кинематографом. Не удивительно, что Эрик пришел в конце концов в кино. В боевиках замечен не был — слишком он аристократичен, чтобы одним патроном укладывать целые батальоны. Кантона все больше специализируется по сентиментальным фильмам да комедиям, но и на экране он предстает таким же, каким был на футбольном поле — Одиноким и Несгибаемым Воином.

А тогда, в том самом матче, вратарь «Манчестер Юнайтед» Петер Шмайхель броском в ноги соперника сорвал выход один на один. Нападающий, хоть и видел, что мяч он уступил, не стал избегать контакта и врезался в громадного датчанина. Вспыхнула потасовка, которую быстро предотвратил судья. Еще мгновение назад враги, а теперь — снова люди, делающие одну и ту же работу, они пожали друг другу руки и виновато улыбнулись. Но как раз в этот момент от чужих ворот к месту событий добежал, наконец, Кантона и великолепным правым боковым вырубил форварда! После чего величаво развернулся и ушел с поля с гордо поднятой головой и, как всегда, поднятым воротником футболки, который «скрывал ярмо на его шее», хотя там, на самом деле, была золотая цепь.

Не имеет смысла идеализировать Эрика, он не может быть расхожим примером для подражания в силу своей особенной исключительности. И все-таки, чего в этом поступке больше — безрассудного благородства или едва прикрытого варварства?

Ясно только одно — Кантона не боится совершать поступки и не отлынивает от ответа за них. Он не боится быть настоящим! Каждый из нас имеет в себе частички Добра и Зла и каждый стремится выпятить в себе первое, но поглубже спрятать второе, сделав вид, что его вообще нет. Так трудно быть настоящим, как Рембо, как Моррисон, как «Король Эрик».

25 января 1995 года
Эта дата навсегда вошла в историю английского футбола, подняв со дна вопросы гораздо более глубокие, чем задает игра. То был едва ли не самый грязный и скандальный сезон, аналогов которому найти непросто: пьяная драка Денниса Уайза, наркотические и алкогольные проблемы Пола Мерсона и Криса Армстронга, сорванный Национальным Фронтом (фашистская организация, часто действовавшая руками английских фанов) матч Ирландия -Англия, Джордж Грэм и его левые заработки на трансферах.

Но 25 января 1995 года громыхнуло по-настоящему. «Докатились!» — вопили газеты, и они были недалеки от истины. Грубость на поле, попойки за его пределами, драки в ночных клубах — этим английскую футбольную общественность давно не удивишь. Но то, что позволил себе Кантона, не лезло ни в какие рамки.

В тот день «МЮ» приехал на лондонский «Селхертс Парк» в гости к «Кристал Пэлас». Можно много говорить о традиционном и принципиальном для Англии противостоянии Севера и Юга, об огромном желании средненьких команд вроде «Орлов» сыграть против «Дьяволов» свои лучшие матчи в сезоне, но факт остается фактом — на поле с первых же минут завязалась суровая и жесткая борьба. Кантона открыл счет, «Пэлас» отыгрался. Страсть и желание против класса. Тяжелый матч, который поначалу казался проходным. Рой Кин признается, что в тот момент единственно надеялся на Кантона. Футбола на поле как такового уже не было, и только Эрик в такой ситуации из ничего мог создать гол или голевую ситуацию. Но он создал нечто другое.

Француза опекал защитник Ричард Шоу. Опекал так, как уже привыкли делать английские защитники в борьбе с Кантона. Ничего вычурного и заумного — тривиальные дергания за майку, удары по ногам, оскорбления и угрозы. Для Эрика, который может быть излишне впечатлительным, этого достаточно. К примеру, в сезоне 1993/94 он в течение четырех дней удалялся в поединках с «Суиндоном» и «Арсеналом», за что получил пять матчей дисквалификации. Сейчас же Эрик ответил Шоу грязным фолом и получил заслуженную красную карточку. По дороге в раздевалку он услышал ругательства в свой адрес, которые неслись с первых рядов трибун. Кричавший едва из штанов не выпрыгивал: «Катись домой, грязная французская свинья!» И Кантона ринулся в бой. Перепрыгнул рекламные щиты и в прыжке ногой ударил болельщика в грудь, а потом кулаком проверил его челюсть.

Такое как-то выкинул Винни Джонс. Но то было в матче любительских команд и никакого резонанса в обществе не имело. Более того, никто бы не знал о той драке, если бы Винни не написал книжку. А тут — Премьер-лига, за матчами которой уже тогда следил весь мир!

Стоит ли говорить, что началось. Как метко заметил тот же Рой Кин, пресса наслаждалась. Журналисты любят лепить образы, цорой прямо противоположные. И с таким же рвением, с каким в 1995-м они называли Кантона зверем, требовали пожизненной дисквалификации и депортации из страны, позже они стали на сторону футболиста. Уже весной 1996 года журналисты признали Эрика «Игроком года», а в газетах стали появляться прочувствованные рассказы о том, как бесправны футболисты по сравнению с болельщиками и что терпеть такое издевательство недостойно. Некоторые пошли дальше, увидев в Кантона героя-антифашиста, в одиночку бросившегося защищать свою честь против толпы.

Резонный аргумент сторонников этой идеи — а вы бы стерпели, если бы вас, здорового мужика, отца семейства, обливал помоями сопливый юнец? Ваша нормальная реакция вряд ли отличалась бы от реакции Кантона. И кто бы сказал, что вы не правы? А почему футболистам тогда нельзя? Налицо нарушение прав человека, защитой которых сейчас так любят потрясать по делу и без. Но разве виноват этот самый болельщик, Мэттью Симмонс? Разве он зверь и расист? Ну что вы! Этак легко можно заклеймить и нас с вами. Мы ведь тоже в обыденной жизни вполне респектабельные и приличные люди, но на стадионе случается всякое. А чего не брякнешь в запале игры? Так что, если мы прощаем болельщика, то бишь и нас с вами, почему нельзя простить Кантона?

Однако к тому времени Эрик уже понес наказание. По заслугам. Потому что таковы правила игры. Кантона их нарушил. Это признавали все даже в «Манчестере» (втихую оправдывая поступок Эрика). Клуб вынужден был дисквалифицировать игрока до конца сезона и оштрафовать на 20 тысяч фунтов (столько Кантона, один из самых высокооплачиваемых игроков Премьер-лиги, получал за две недели). Однако спустя пару недель «МЮ» подписал с игроком новый трехлетний контракт, что лучше всего свидетельствует об истинной позиции клуба: игрока наказали, но и поддержали в трудной ситуации.

Футбольная Ассоциация отстранила Кантона от матчей до начала октября 1995 года, удержав еще 10 тысяч фунтов. ФИФА распространила дисквалификацию на все международные турниры. Французская федерация лишила Эрика повязки капитана сборной. В марте суд приговорил гражданина Кантона к двум месяцам тюрьмы. Однако адвокаты подсуетились. Тюрьма была заменена 120 часами общественных работ, которые француз добросовестно посвятил урокам футбола для детишек.

А Мэттью Симмонс, получив небольшой срок, отмотал его от звонка до звонка.

Спустя пару месяцев «МЮ» и «Кристал Пэлас» встретились в полуфинале Кубка Англии. В массовой драке фанатов обеих команд, которая вспыхнула на улицах Бирмингема, где проходил матч, был убит болельщик лондонской команды. Говорят, до драки фаны этих клубов попивали пиво и мирно беседовали друг с другом. Пока кто-то из них не вспомнил Кантона...

Пещерный человек
Наверное, уже в 1990-е никому не приходило в голову пытаться найти во французской сборной чистокровных французов. С сенегальцем Виейра, антильцами Анри и Трезором, каледонцем Карамбе и прочими «черными братьями» все понятно — приятное наследие колониального прошлого. Но и среди белых «галльских петухов» французами не пахнет: поляки Копа и Вишневски, итальянец Платини, алжирец Зидан, Пирес, у которого мама испанка, баск Лизаразю, аргентинец Трезеге. Этот ряд можно продолжать до бесконечности, включив в него и Кантона.

Его дед по отцовской линии Жозеф — итальянец с острова Сардиния. Дед и бабка по материнской Педро и Пакито Раурих — испанцы. Если Жозеф перебрался в Марсель вместе с родителями в поисках более сытой и счастливой жизни, то Педро появился в надежде спасти собственную жизнь. Он был красавцем офицером, который во время гражданской войны в Испании примкнул к республиканцам. Был тяжело ранен и вместе с семнадцатилетней невестой бежал во Францию — Франко крушил Республику железной рукой.

Образ Кантона вызывает больше вопросов, чем дает ответов. Это касается даже его происхождения. Ни дед, ни бабка не относились к сливкам общества. Тяжко работали, он — каменщик, она — мелкая торговка, некоторое время вообще жили в пещере на одной из самых высоких гор Марселя. Однако их сын Альбер, будущий отец Эрика, имел аристократические и никак не вяжущиеся с его социальным статусом увлечения — охота и живопись. Причем Альбер слыл серьезным ценителем живописи и передал свое увлечение детям. Эрик всю свою жизнь рисует картины («Я передаю в них свои мечты и грезы»), но стыдливо прячет их на чердаке — дескать, техника слабовата...

Будущая звезда футбола родилась в фамильном доме (если его можно так назвать), который возник из той самой пещеры в горах. Пещера в этом доме стала одной из комнат.

Отец Эрика работал медиком, мать Элеонора— швеей. Был уже старший брат Жан-Мари, которому исполнилось три. Через полтора года появился младшенький — Жоэль. Сразу заметим, что Эрик и Жоэль идут по жизни одной дорогой. Младший тоже был футболистом, хоть и оставался не более чем «братом того самого», тоже-играл в Англии, но всего лишь в «Стокпорте», тоже снимался в картинах вместе с Эриком («Фальшивый муж», «Вопрос чести»), но на очень уж вторых ролях.

Альбер Кантона помимо живописи и охоты страстно увлекался футболом, стоял в воротах в любительских командах. Все сыновья разделяли его увлечения, но Эрик оказался самым одаренным. По крайней мере, в том, что касается живописи и футбола. Отец много беседовал с ним о картинах Ван Гога, Миро, Рембрандта, после чего давал практические советы на футбольную тему: «Нет ничего проще футбола. Оглядись перед тем, как получить и отдать мяч, и всегда помни, что сам он движется гораздо быстрее, чем если ты ведешь его. Нет ничего глупее футболиста, убежденного, что он более необходим для игры, чем мяч. Вместо того чтобы носиться с мячом, заставь его делать всю работу. Все делай толково и быстро — и ты будешь лучшим на поле!»

Эрик с одинаковым интересом слушал разговоры на обе темы, но серьезно заниматься хотел только футболом. «Потому что футбол — это высшее искусство!» — такой вывод он сделал для себя уже тогда.

Когда футбольные таланты Эрика переросли уровень сверстников, он был зачислен в местную спортивную школу в Кайоле. Первые серьезные шаги Кантона в футболе, конечно же, получились довольно оригинальными — его поставили в ворота. Однако в Эрике столько было энергии, страсти и движения, что держать его в рамке было преступлением — он буквально рвался вперед. Очень скоро Кантона стал лидером «Кольтов Кайоля», которое едва не сделали «золотой дубль». В 1978-м они выиграли Кубок Прованса, а в решающем матче первенства их устраивала ничья. За пять минут до конца «Кольты» проигрывали 0:1. Эрик, вопреки советам отца, не просто взял игру на себя, а потащил мяч к чужим воротам сквозь толпу защитников. Кантона не выглядел глупо, глупцами оказались те пять противников, которые оказались у него на дороге. Он вышел один на один, занес ногу для удара и... услышал трель судейского свистка. Арбитр увидел, что у Эрика развязался шнурок и остановил игру, потребовав форварда привести свой внешний вид в порядок!

Так Кантона впервые столкнулся с несправедливостью на футбольном поле. Пока что его реакцией были слезы, но очень скоро Эрик научится давать отпор.

Спустя два года Кантона по совету тренера Селестена Оливе (бывший игрок сборной Франции, был в заявке на ЧМ-58, но играл только в отборочном турнире: два матча и два гола исландцам) покинул Марсель. «Футболисту из Марселя, чтобы добиться успеха, обязательно нужно покинуть этот город в юном возрасте»,— объяснял тренер. Пример того же Зидана в этом плане показателен.

Для начала Кантона попробовал себя в «Ницце», но очень быстро разочаровался тем, как в этом клубе работают с молодежью. «Мне даже комплект формы не выдали, заявив, что я должен покупать его за свои деньги!» — с недоумением вспоминал он. Следующей попыткой стал «Осер». Вот это уже серьезно, и не только в плане работы с молодежью. Ницца — она ведь рядом с Марселем, а уехать в Осер для 15-летнего паренька означало оказаться в 650-ти километрах от родного дома. Нельзя сказать, что Кантона принял это решение с твердостью, достойной «не мальчика, но мужа». Хватало и страха и неуверенности, однако желание добиться успеха, быть первым возобладали. Браво, Эрик! В 15 лет мы все глорихантеры и максималисты, желающие всего и сразу. Кантона не стал гнаться за приглашениями знаменитых футбольных школ, хотя мог бы. Он отдал предпочтение безвестному клубу, потому что там умеют воспитывать настоящих футболистов. Это был зрелый выбор «не мальчика, но мужа».

«Осер» — это Ги Ру. Конечно, были и есть во французском футболе тренеры более победоносные, но нет более легендарного, чем «дедушка Ру». Сколько лет он провел в этом клубе? Тридцать пять или сорок? Где был «Осер» до появления Ги Ру? В восьмом или девятом дивизионе? Ги Ру сделал из бургундской команды чемпиона Франции, обладателя Кубка, регулярного участника еврокубков с самой лучшей в стране школой для молодых футболистов.

Именно у него Кантона получил настоящие футбольные уроки. Именно Ру определил футбольную судьбу Эрика. Наверное, тот и сам до сих пор не осознает этого, но любовь Ру к английскому футболу, вернее — к ауре, его окружающей, прочно отложилась в подсознании молодого игрока. Ги Ру мечтал работать в Англии. Он бы там и работал, если бы не «Осер».

В бургундском клубе, который как раз тогда делал свои первые шаги в высшем свете, активно практиковались совместные тренировки молодежного и основного составов, в котором выделялись знаменитый поляк Анджей Шармах, будущий голкипер сборной Франции Жоэль Бате и пока еще малоизвестный Базиль Боли. Тренировки заканчивались двусторонками. Свой первый матч против основы «Осера» Кантона не забудет никогда. Его опекал опытнейший защитник Люсьен Дени, который был вдвое старше. Он без стеснения бил молодого нападающего по ногам, чем даже возмутил партнеров по команде. Дени не унимался, тем более что Ги Ру даже не пытался его урезонить. Тогда Кантона ответил сам, ответил жестким приемом, который вполне мог иметь для защитника печальные последствия. Поднимаясь с газона и отряхиваясь, Эрик напрягся, предчувствуя выволочку. Но, подняв глаза на тренера, он увидел, как тот улыбается и одобрительно кивает головой, словно говорит: «Отлично, сынок! Вижу, толк из тебя будет».

Любовь и армия
Кантона стал изредка появляться в основном составе — дважды вышел на поле. Его дебют состоялся 5 ноября 1983 года в домашнем матче с аутсайдером «Нанси». Эрик вышел в основе и отыграл 67 минут, а его знаменитый напарник Анджей Шармах в одиночку обыграл соперника, забив четыре мяча. Тогда же Кантона попал на карандаш тренерам юношеской сборной страны, но уже в 1984-м ему пришлось уйти из «Осера». Правда, не по своей воле и ненадолго — всего на год. Армия и знаменитый Жуанвильский батальон в городе Людовика XVI Фонтенбло. Эрик мог уклониться от службы, но Ру настоял, чтобы он отслужил немедленно, а потом со спокойной душой «приступил к делу». Да и зачем было увиливать, когда служба оказалась раем земным?! Целый год Кантона сладко спал, вкусно ел, играл в футбол да еще и колесил по всему миру, представляя сборную вооруженных сил.

После демобилизации, как и обещал Ги Ру, начался настоящий футбол. В последнем туре чемпионата 1984/85 «Осеру» нужно было не проиграть «Страсбургу», чтобы попасть в Кубок УЕФА. По ходу матча бургундцы уступали 0:1. Совсем как когда-то «Кайоль». И как тогда Кантона получил пас перед штрафной соперника, но идти на защитников не стал, а метров с 25-ти нанес четкий удар в правый верхний угол! И со шнурками в этот раз был полный порядок.

Однако, по понятным причинам, тогда Эрик думал не только о футболе. Ему было всего девятнадцать, а это значит — дискотеки и ночные клубы, в походах по которым его неизменно сопровождал лучший друг и партнер по команде Бернар Ферре по прозвищу «Нино». Перед тем самым матчем со «Страсбургом» парочка вернулась в отель к четырем утра.

Тогда же Кантона встретил свою судьбу. Ее звали Изабель. Она была сестрой Нино, ей было уже двадцать два — совсем взрослая девушка. К тому же она заканчивала филологический факультет университета в Экс-ан-Прованс. Роман был в самом разгаре, и вот что о том времени вспоминал Эрик: «Я знал, чего хочу в жизни, и мое отношение к этой юной даме вовсе не было пустой страстишкой. Через несколько недель после свадьбы ее брата Нино, где мы встретились во второй раз, Изабель приехала в Осер и провела полмесяца в моей холостяцкой квартирке. Я, конечно же, не мог забыть ни ее приезд, ни тот момент, когда ее поезд на Марсель уже отходил, а она выскочила из вагона на платформу и осталась у меня еще на два дня».

Мудрый Ги Ру видел, что происходит в юной душе Кантона. Какой уж тут футбол! Эрик почти готов был забыть о нем. Даже разговор с тренером, в котором тот сообщил о своем решении ввести Кантона в основной состав, он слушал вполуха. Тогда Ру вызвонил Изабель, выяснил, насколько серьезны их с Эриком отношения, и... отправил влюбленного в «Мартиг».

Кантона испугался лишь на мгновение. Потом до него дошло — Мартиг, хоть это и второй дивизион, но это же в двух шагах от Экс-ан-Прованса! Мудрый Ги Ру не стал читать проповеди, он сделал намного больше, проявив настоящую чуткость, и Кантона это оценил. Впрочем, на стадионе его видели лишь от случая к случаю, зато вместе с Изабель Эрик провел самый романтичный год в своей жизни. «Мы не купались в деньгах, а просто наслаждались жизнью, радуясь самому нехитрому счастью: поездка к морю или в горы, или на карнавал в Ниццу,—с улыбкой вспоминал Кантона.— Мы были по-настоящему счастливы. Помню, как вызвал всеобщее недоумение, заявив в одном интервью, что деньги не приносят счастья. Очень многим людям это кажется более чем странным, но я думаю именно так. То, что мы пережили, прочувствовали тогда, не купишь ни за какие горы миллионов!»

Свадьба была не за горами. В 1989 году появился на свет Рафаэль (а как же еще!), в 1995-м — Жозефина. Звезды редко когда счастливы в личной жизни — слишком много соблазнов имеет слава. Кантона был счастлив. Но не всегда, ведь было бы странно, если бы семейной жизни Кантона не устроил бурю.