Не позволяйте успеху вскружить вам голову.
С тремя из своих лучших друзей я познакомился еще в яслях, и мы дружим вот уже шестьдесят лет.

Нельзя жить сегодняшним днем. Футболисты стареют или получают травмы, и команду приходится обновлять. Нынешний «Юнайтед» — уже четвертый из тех, что я создал.

Принимайте победу со смирением, а проигрыш — с достоинством.

Я был так упорен в футболе, потому что не хотел опять идти в механики.
Я родился в Глазго в районе Гован, где живут трудяги. Мой отец поставил условие, что у меня должна быть профессия, и я пять лет был подмастерьем, а потом год работал механиком.

Лучше всего мне работается в семь утра, пока все еще спят.
Когда я впервые взялся за «Манчестер», я приходил на работу к семи часам и в девять вечера еще был там.

У молодых есть огромный плюс: они ничего не боятся.
Мальчишкой я лазил на деревья за голубями, а теперь мне страшно выглянуть из окна пятого этажа. Рональдо и Руни играют без всякого страха. Они говорят: дайте мне мяч, а остальное — моя забота.

Меня поражает, насколько умны мои собственные сыновья.

Сейчас в британском футболе нет команд вроде «Уимблдона», которые просто гнали бы мяч вперед.
Мы научились кое-чему у Венгера, Жерара Улье, Бенитеса, теперь вот учимся у Моуринью, и это хорошо, качество игры стало намного выше. И в «Юнайтед» есть европейские тренеры — например, мой помощник Карлос Кейруш.

Моуринью выиграл больше, чем я в его возрасте, но я не трачу время на то, чтобы сравнивать себя с кем бы то ни было.
В конце концов, он провел в Англии только год. Здесь всем заправляю я — академией, резервами, покупкой игроков. В Европе все по-другому: утром тренер принимает команду, но я не уверен, что он остается тренером после обеда.

Я ставлю для себя цели и помимо футбольных.
Я покупаю скаковых лошадей. У меня появились новые интересы — вино, французский. А еще я пробую играть на фортепьяно.

Нынешние футболисты считают, что принадлежат к рабочему классу, но это чепуха.
При их-то колоссальных доходах! Но мне нравится, что они так думают.

Я боготворил Скотта Саймона, моего старого тренера в «Рейнджерс».
Он никогда не критиковал своих игроков публично и с большим подозрением относился к прессе. Однажды, в очень туманный день, ему позвонили журналисты и задали невинный вопрос: будет ли матч. Он ответил: «Без комментариев».

Некоторые тренеры седеют, а то и лысеют одним махом. Я пока что не совсем поседел.
Иногда ради победы стоит рискнуть. Как-то раз мы проигрывали 0:1 «Уимблдону» в кубковом матче; в их воротах стоял наш вратарь Питер Шмейхель, Брюса с Паллистером мы выдвинули вперед, а позади в центре остался один Деннис Ирвин, пять футов восемь дюймов, который должен быть держать Джона Фашану, шесть футов три дюйма. Правда, тот матч мы все равно проиграли.

У меня есть кое-что общее с Мухаммедом Али.
Он называет себя гениальным пианистом, но его друзья говорят, что он умеет играть лишь одну песенку — «Теннессийский вальс». И это как раз та единственная песенка, которую умею играть я!